Изгнанница Муирвуда - Джефф Уилер

В ушах у Майи звенело, голоса слышались как через толстый слой ваты. Хлеб покинул ее желудок, но есть ей не хотелось. Ее тошнило так, словно она стояла на палубе корабля в бушующем море. Застонав от боли, Майя прижала к животу тазик, не обращая внимания на его зловонное содержимое.

— Селена! Селена! — закричала леди Шилтон в открытую дверь, и на лестнице затопали чьи-то ноги. Комната закружилась вокруг Майи. Во рту поселилось жгучее ощущение. Дышать было трудно.

— Что вы ей дали, Микаэль? Что вы ей дали?

— Обычное болеутоляющее! Средство от болей в животе, это не рвотное!

— Да, миледи, — произнес женский голос. — Что случилось? Ой, Майе плохо?

— Принеси еще один тазик. Скорее! Бери большой! Ну же, Селена! Что происходит, Микаэль?

— Я не знаю! Я никогда такого не видел! Я не могу лечить болезнь, которой не знаю!

Атмосфера в комнате приобретала отчетливый привкус безумия. Вокруг бегали и кричали. Рассудок медленно покидал Майю, голоса то звучали совсем близко, то уплывали куда-то вдаль. Ее стошнило еще несколько раз, но почти впустую — вышло лишь немного желчи и слюны. Мышцы живота ныли от непрекращающихся спазмов. Звон в ушах мешался с топотом и криками.

Майя упала на постель, хватая ртом воздух. Мало-помалу боль ослабела, прошла и бившая девушку дрожь. Придя в себя, Майя обнаружила, что ее укутали в несколько одеял и тело ее мокро от пота. Она с трудом приподняла тяжелые веки.

Медленно-медленно стали появляться негромкие голоса. Один из них был новым, Майя его не знала.

— Благодарю вас, целитель. Этого довольно. Башмачник и валериана. Благодарю вас. Вы можете идти. Я доложу о случившемся канцлеру Крабвеллу.

— Доктор Виллем, клянусь, я сказал всю правду, — плачущим голосом оправдывался Микаэль-целитель. — Я не давал ей ничего такого, чего не дал бы собственным дочерям.

— Благодарю вас, целитель. Довольно. Можете идти.

— Вы полагаете, это яд? — прошептал, отшатнувшись, Микаэль. — Я не травил ее! Клянусь своей душой, не травил! Леди Шилтон, вы же знаете, я бы ни за что!..

— Разумеется, мастер Микаэль, — ответила леди Шилтон. — Я не дам вас в обиду. Вы служили моей семье много лет. Доктор Виллем, так вы полагаете, что дело в яде?

— Я доложу обо всем канцлеру, — сурово повторил врач. — Ступайте. Оба ступайте.

— Она пошевелилась! Майя! Ты меня слышишь? — спросил голос леди Шилтон.

Майя пробормотала что-то утвердительное и потерла глаза, пытаясь открыть их.

— Скажи доктору, Майя. Скажи ему, что я…

— Довольно, мадам! — рыкнул врач. — Вон!

Аптекарь и леди Шилтон поспешно прошагали вниз по лестнице. Голоса их становились все тише.

Врач оказался крупным мужчиной с широкой, похожей на бочонок грудью и венчиком седых волос вокруг блестящей от пота лысины. Он сидел на табуретке у постели Майи — раньше табуреток у нее в комнате не было, должно быть, это леди Шилтон приказала принести. Сложив на груди толстые руки, врач сурово пророкотал:

— Как вы себя чувствуете?

— Мне лучше, — ответила Майя. — Вчера ночью у меня начались истечения.

— Леди Шилтон мне сказала. Я видел кровь на платье… если это можно назвать платьем, — хмыкнул он. — Чердак, сквозняки, ни камина, ни жаровни… Неудивительно, что вы так слабы и бледны. Меня зовут Виллем Бенд. Я намерен дать вашему благородному отцу ряд рекомендаций. Вам следует укреплять организм. Прогулки на ялике принесут больше пользы, чем мытье полов. А стрельба из лука будет полезна для мускулатуры. Вы юны, вам надо больше бывать на свежем воздухе. Это поможет вам улучшить цвет лица.

— Это было бы чудесно, — с благодарностью произнесла Майя.

Он отвел с ее лица прядь волос.

— А кроме того, я намерен сообщить канцлеру и — непременно! — вашему благородному отцу о том, что вас пытались отравить.

Майя сглотнула, вспомнив привкус мела во рту, а затем — внезапную неостановимую рвоту. Ее голова бешено заработала.

— Полагаю, что леди Шилтон и ее бормотун-аптекарь к этому не причастны, — тихо, но сурово произнес врач. — Но вам следует проявить осторожность. Если еда кажется вам странной на вкус — не ешьте. Пейте только воду. Полагаю, лорд канцлер немедленно начнет расследование. Но если вас действительно хотели убить, убийца может предпринять вторую попытку.

Он наклонился вперед и встал. Лицо его было мрачно.

— Меня очень тревожит происходящее. Я непременно поговорю об этом с королем. Не желаете ли что-нибудь ему передать?

Майя широко распахнула глаза. Наконец-то она может обратиться к отцу!

— Передайте ему, что я люблю его. И хотела бы, чтобы он позволил мне повидаться с матушкой.

Врач нахмурился. Взгляд его был суров и строг.

— Я передам вашу просьбу, — пророкотал он, — однако сомневаюсь, что король ее удовлетворит.

Проснувшись, Майя обнаружила себя в постели. Девушка заморгала и заозиралась, но комната была ей не знакома, более того — она не помнила, как здесь оказалась. После визита в утраченное аббатство это случалось с ней часто, и все же она никак не могла привыкнуть к этому неприятному ощущению. Простыни тонко пахли пурпурной мятой. По углам кровати имелись столбики, поддерживавшие легкий полотняный полог кремового цвета. Нахлынула паника. Майя резко села и обнаружила, что лежала на нерасстеленной постели, поверх покрывала, одетая — хвала Идумее! — однако из одежды на ней было лишь темно-красное платье, подарок Джона Тейта. Изношенное нижнее платье пропало. От такой заботы Майя совсем растерялась. Будь она закована в кандалы, она удивилась бы меньше.

Девушка поспешно спрыгнула с кровати и едва не упала: кровать оказалась гораздо выше, чем она ожидала. Комната, в которой она стояла, была невелика, на стенах красовались панели темного дерева. На дальней от кровати стене имелось окно, и хотя тяжелые бархатные портьеры закрывали его почти полностью, в щель между ними пробивался слабый свет зари. Майя подбежала к окну и отдернула портьеру.

Стоял предрассветный час. Сколько же времени прошло? Майя не знала. Окно выходило в переулок за домами, очень узкий. Борясь с паникой, Майя откинула волосы с глаз, посмотрела вниз, в переулок, и поняла, что ее комната расположена на втором этаже. Дома по обе стороны переулка стояли узкие, двухэтажные, и каждый был увенчан островерхой черепичной крышей. Все окна были примерно одного размера и формы, а окна вторых этажей, в том числе и той комнаты, где находилась Майя, были снабжены ящиками, в которых росли разнообразные дикие цветы. По краям крыш бежали водосточные трубы, отводившие воду в канавы. Ушца уходила куда-то вбок, изгибалась, и из окна виден был еще один ряд домов с островерхими крышами и стрельчатыми окнами. За одним из таких домов возвышалось какое-то строение в четыре этажа, под треугольной крышей. Прижавшись лицом к окну, Майя исхитрилась заглянуть за строение и разглядела многоярусные леса и башню, которую явно перестраивали. На лесах не было ни души.