Белая Башня (Хроники Паэтты) - Александр Федоров

– Увы, – ответил Каладиус. – Конечно, вы будете ощущать какие-то вибрации возмущения, ибо вы – лирра, а лирры весьма чувствительны к этому. Но использовать возмущение вы не сможете.

– Да и хвала богам! – встрял Кол. – Не стоит об этом печалиться, подруга! Разве ты не убеждала нас, что никогда не хотела быть магиней? Вот, твоя детская мечта сбылась! Радуйся! А главное – ты теперь здорова!

– Согласен с моим другом Колом, – кивнул Каладиус. – Вы должны быть весьма благодарны, что мне удалось вам помочь. Не так много магов в нашем мире, способных на такое. Да и вообще – нам ещё повезло, что наш мир, скорее всего, находится довольно далеко от полюсов сферы, а иначе я мог бы оказаться бессилен.

– Как это? – глаза у Мэйлинн вновь загорелись, любознательность заглушила на время все остальные чувства. – Почему вы считаете, что наш мир находится далеко от полюсов? И почему в противном случае вы были бы бессильны?

– Ну, это, конечно, лишь мои мысли и рассуждения, но я почти уверен, что они верны, – охотно отозвался Каладиус. Было видно, что он истосковался по общению и возможности блеснуть своими знаниями. – Представьте себе – уж извините, я снова использую аналогию – два магнитных бруска. Если положить железную монетку рядом с одним из брусков, она притянется к нему, поскольку возмущение, создаваемое магнитом, в этой точке будет достаточно велико. Но если положить монетку строго посередине между двумя брусками, то она не сдвинется с места. На неё будут действовать одинаково две разнонаправленные силы, что, по сути, будет аналогично тому, как если бы на неё вовсе не действовала никакая сила. Этот мысленный эксперимент вполне может показать нам и то, как работает магия в нашей Сфере. Чем ближе мы будем приближаться к какому-то из полюсов, тем сильнее будет возмущение. И тем больше магии будет в мирах. Не удивлюсь, если в мирах, близких к полюсам, даже растения – и те способны распоряжаться магией. И уж конечно, в таких мирах пробудившаяся в вас сущность была бы куда как сильней, и справиться с нею у меня могло бы и не получиться. И, напротив, в мирах, близких к плоскости экватора Сферы, магии может не быть вовсе, или она будет в столь мизерных масштабах, что её невозможно будет использовать.

– Миры без магии? Разве такое возможно? – недоверчиво протянул Бин.

– Это вполне возможно, мой юный друг! – без малейшего высокомерия или превосходства, как равному, ответил маг Бину. – Более того, я твёрдо убеждён, что именно так оно и есть. В нашей Сфере есть множество миров, в которых напрочь отсутствует магия.

– И что же – там кто-то живёт? – всё так же недоверчиво спросил Бин.

– Конечно же, эти миры обитаемы. И, может быть, ровно в этот момент какой-нибудь молодой человек вроде вас, житель такого вот мира, безапелляционно заявляет своему более умудрённому собеседнику, что магии не существует в природе! – Каладиус усмехнулся.

– Как же они там живут, бедные? – пробормотала Мэйлинн.

– О, юная госпожа, я бы не стал их жалеть! – горячо воскликнул Каладиус. – Напротив, в чём-то им повезло куда больше, чем нам.

– Как это может быть? – теперь разговор задел за живое и Кола.

– Да очень просто. Вот наш мир полон магии, и многое можно получить, не прилагая никаких усилий. Казалось бы, это замечательно. Но посмотрите вокруг – разве мы увидим множество счастливых людей? Разве в нашем мире побеждена бедность, болезни, войны? Нет, нет и нет. Всё это имеется в избытке, несмотря на магию. Но, с другой стороны, магия и тормозит развитие нашего общества. Зачем выдумывать что-то новое, когда замечательно работает старое, а если нет – всегда можно наколдовать что-то. Наш мир похож на великовозрастного дитятю, которого держит на коленях, не отпуская, кормилица-магия. Мы припали губами к её сосцам, и никак не можем оторваться. Не можем сделать самостоятельно ни одного шага.

Я прожил на этом свете больше семисот лет. Как вы думаете, что изменилось в мире за это время? Ни-че-го! Возникло ли что-то новое? Ничуть не бывало! Да, изменилась мода, изменились государства, кареты теперь делают на рессорах… Но это всё – мелочи и ерунда. Другое дело – миры без магии. Они – словно беспризорники, промышляющие на городском рынке, чтобы не умереть с голоду. Они найдут десяток способов оставить вас без кошелька. Сильные, злые, голодные… Или вот: вспомните деревья, которые растут в моем оазисе. Мощные, зелёные, прекрасные. Но стоит любое из них пересадить в пустыню, оно тут же погибнет. Но вот те жуткие скрюченные акации, на которых шипов куда больше, чем листьев, они живут в самом огненном жерле пустыни, хоть это и кажется невероятным.

Так и миры без магии. Разумные существа, населяющие их, должны будут очень постараться, чтобы выжить. Ведь они не смогут развести огонь щелчком пальцев, или возвести двухсотфутовую башню всего за пару лет. Им придётся изобрести способы, которые помогут им строить не менее величественные здания, перемещаться по миру, быстро передавать сообщения. Наверное, это будут какие-то неведомые нам механизмы, которые по сути своей будут являться куда бо́льшим чудом, нежели любые магические экзерсисы, – довольно откидываясь на спинку дивана, Каладиус перевёл дух. Было видно, что он страшно любил говорить, и страшно любил себя слушать.

– Я никогда об этом не задумывалась, – задумчиво проговорила Мэйлинн. – Но мне кажется, что вы на самом деле правы. Но вот что не даёт мне покоя: а как же жители тех миров узнают о существовании бога, если они не в состоянии ощутить его присутствие?

– Наверное, действительно – никак, – чуть задумавшись, ответил Каладиус. – Действительно, им не дано почувствовать возмущение между полюсами Сферы, являющееся свидетельством божественного творения. Скорее всего, они просто изобретут собственных богов, ведь само их существование в какой-то мере является достаточным доказательством. И, может, придумав себе богов, они со временем превзойдут их.

– Общаться с вами – необыкновенное наслаждение, мессир Каладиус, – учтиво проговорила Мэйлинн, и старик расплылся в довольной улыбке.

– Вы тоже – отличный собеседник, прекрасная госпожа Мэйлинн, – промурлыкал он, словно кот, которого почесали за ушком.

– Мне очень интересно, откуда у вас столь обширные знания по различным вопросам. Особенно меня интересует, как вы смогли излечить меня, тогда как в Наэлирро лучшие преподаватели лишь пожимали плечами, когда я спрашивала, что со мной. Извините, но меня всегда учили, что человеческие маги – весьма ограниченны, поскольку их век несоизмеримо короче века магинь, – смущённо закончила Мэйлинн.

– Я ничуть не обижен на вас, моя дорогая, – благодушно ответил Каладиус. – А об этих… гм… рассуждениях достопочтенных магинь я, конечно же, наслышан. Но подумайте: а действительно ли более короткий век – это проклятие нашего рода?

– Конечно, – буркнул Бин, и вдруг замолчал, спрятав взгляд, сообразив, что сказал это вслух.

– Ну мне тоже кажется, что более длинная жизнь – это благо, – осторожно ответила Мэйлинн, надеясь, что никого этим не обидит.