Белая Башня (Хроники Паэтты) - Александр Федоров

Дороги теперь практически не было. Слабая белёсая колея изредка появлялась, словно из ниоткуда, и также внезапно исчезала. В принципе, это не было проблемой, поскольку земля была тверда как камень, почти лишена растительности и довольно ровная, если не считать множества трещин, испещривших её поверхность. Однако друзья боялись заблудиться. Дорога однозначно привела бы их к людям, а по бездорожью можно было бы плутать днями, которых у Мэйлинн уже могло бы и не быть. Поэтому Кол приказал изменить направление, и вместо южного они теперь выбрали восточное, двигаясь вдоль границы пустыни, где шанс найти оазис и людей был выше.

Действительно, не прошло и часа, как впереди показались настоящие зелёные деревья, разительно отличающиеся и цветом, и размером от коренных обитателей пустыни. Вскоре в тени этих деревьев стали видны белёсые полотняные шатры, служившие жилищем для баининов.

Оазис был невелик, поскольку родник, который бил в его сердце, был не слишком сильным. Поэтому здесь проживало не более трёх десятков баининов. Почти все они вышли навстречу подъезжающим гостям. И мужчины, и женщины были одеты практически одинаково – выбеленные длинные свободные одежды, на головах – широкие капюшоны и куски материи, которыми люди обматывали нижнюю часть лица, оставляя лишь глаза.

Кол медленно ехал впереди фургона, держа руки перед собой на уровне головы. Около полудюжины мужчин-баининов держали в руках натянутые луки. Не то, чтобы они всерьёз опасались нападения, поскольку взять у них было нечего, но всё-таки определённую осторожность соблюдали.

– Барха! – со странным гортанным выговором крикнул Кол. – Прака к’и ун14!

Вперёд вышел немолодой, статный баинин. Из-под капюшона выбивались густые седые волосы. Он поднял руку и прокричал несколько слов на том же гортанном языке.

– Он просит меня приблизиться одного, чтобы поговорить, – через плечо бросил Кол, спрыгивая с коня. – Не беспокойтесь, это ненадолго. Баинины не мастера длинных речей.

Он степенно, с достоинством подошёл к высокому баинину, и они какое-то время разговаривали, причём Кол пару раз указал на повозку. Вскоре его собеседник коротко кивнул головой и повернулся к Колу спиной, возвращаясь назад. Кол же вернулся назад:

– Давай, рули в оазис.

Когда лошади и фургон оказались в скудной тени деревьев, Бину показалось, что с него сняли огромный раскалённый валун. Здесь тоже было очень жарко, но эта жара, по крайней мере, уже не убивала. К фургону подошли две женщины, несущие в руках кувшины. В кувшинах оказалась вода. Она была тёплой и имела несколько странный запах, но Бин с удовольствием напился, поскольку собственную воду они экономили.

Затем женщины смочили тряпки и стали обтирать потный лоб Мэйлинн. Та лишь стонала. В последние пару часов она находилась в каком-то пограничном состоянии, между беспамятством и бодрствованием. Увидев это, женщины ловким движением расстегнули пуговицы на блузке лирры, обнажив шею и грудь. Бин резко отвернулся, покраснев до кончиков ушей. По шуршанию ткани он слышал, что женщины снимают с Мэйлинн одежду и обтирают её мокрыми тряпицами. Вероятно, у неё был сильный жар, и таким образом они пытались несколько сбить его. Бин, готовый провалиться сквозь эту неподатливую каменную землю, буркнул что-то себе под нос и быстрым шагом направился туда, где Кол продолжал разговор со старейшиной.

Оба сидели в тени на груде козьих шкур. Старейшина держал в руке странную длинную изогнутую трубку, которой время от времени затягивался, и затем выпускал изо рта и носа сизоватый дым. По долетевшему до Бина запаху он вдруг понял, что в трубке у баинина набита дурная трава, которой так любят заглушать боль и груз дневных забот обитатели Нового города. К счастью, Кол лёгким движением головы отказался от затяжки, когда старейшина протянул ему трубку.

К Бину подошёл мальчик лет восьми и восхищённо уставился на кинжал, висящий в ножнах на его поясе. Заметив это, Бин с улыбкой вынул кинжал и протянул мальчонке. Тот просиял так, словно его осыпали конфетами с ног до головы, и осторожно принял оружие. С видом знатока провёл большим пальцем по лезвию, проверяя остроту, затем внимательно осмотрел рукоять, и после неохотно вернул кинжал Бину. Бин, порывшись за пазухой, вытащил бумажный кулёк с несколькими засахаренными сливами, которыми его снабдил мэтр Бабуш. Он протянул сливы мальчику, невольно подумав, что именно так наверняка поступила бы Мэйлинн. Мальчик схватил кулёк, прокричал несколько слов на своём языке и пулей умчался куда-то в тень деревьев, вероятно, чтобы без помех насладиться невероятным лакомством.

Спустя минуту Кол, что-то удовлетворённо проговорив, полез за пазуху и извлёк оттуда кошель. Положив на заскорузлую ладонь старика пару монет, он поднялся и двинулся к Бину.

– Он даст нам проводника, – Кол достал фляжку с водой и сделал долгий глоток. – Можем выдвигаться хоть сейчас. До места нам часа четыре или пять. В общем, к закату доберёмся. Как Мэйлинн?

– Не знаю, – снова покраснел Бин. – Там баининки её обтирали.

– Да, знаю, Палла-Ха мне сказал. Женщины сообщили ему, что у неё сильный жар. Они что-то дали ей, говорят, что это поможет на время сбить температуру, но нам нужно спешить.

– А откуда ты выучил баининский? – направляясь к фургону, спросил Бин.

– Так я ведь больше полугода тут прожил, когда Каладиус нас нанял, – ответил Кол. – А у него все слуги – баинины. Волей-неволей научишься.

Когда Бин уже занял место на козлах, украдкой взглянув в глубь фургона и убедившись, что Мэйлинн вновь одета, рядом с ним вдруг взгромоздился молодой баинин, почти ровесник, или чуть старше. Он тут же расположился вполне по-хозяйски, и стал указывать вперёд, что-то говоря Бину.

– Это наш проводник, – видя растерянность в глазах Бина, откликнулся Кол. – Поедет с нами до места.

– А как же он доберётся назад? – озадачился Бин.

– На твоей лошади, – невозмутимо ответил Кол.

– Как? – на время Бин потерял дар речи. – А как же деньги, что ты заплатил?

– Деньги – это была плата за услугу, – пояснил Кол. – А конь – подарок Палла-Ха в знак признательности.

– Ничего себе – подарочек! – проворчал Бин. – Да за такие деньги он должен был лично на себе тащить нас до самого Каладиуса, да ещё и обмахивать пальмовыми листьями, чтоб нам было не слишком жарко! И что он станет с ним делать? Держать в этом богами забытом оазисе, кормя этой жухлой травой? Несчастный конь погибнет раньше, чем кончится месяц!

– Ну это уже не нашего ума дело, – отмахнулся Кол. – Ты – парень молодой, поэтому не знаешь, как делаются дела здесь, на востоке. Они вполне могли бы не только не дать нам проводника, а и выставить из своего оазиса куда подальше. Так что можешь считать, что это – мой первый бесплатный урок дипломатии.

– Да уж – бесплатный!.. – уныло протянул Кол, трогая лошадей. – Что мне теперь, вечно на этом фургоне сидеть?

– Ты погоди, мы сперва хоть до Каладиуса доберёмся, – обрубил Кол. – Я вот вообще пока не строю никаких планов насчёт того, что будет дальше. Как там, кстати, наша подружка?