Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

Жрица задумчиво проговорила:

– Будущее чревато бедами и катастрофами. Азия скоро снова может двинуться на нас, и тогда восторжествует дух жестокости, если Александр окончательно не остановит их…

– Александр должен уничтожить Дария и завоевать абсолютную власть над Востоком! – убежденно сказала Таида.

– Но его армия по численности значительно уступает персидской… Хотя умная голова, какая и есть у Александра, весит гораздо больше множества сильных рук.

– Но не на войне.

– На войне особенно.

Они обе задумались, глядя на искрящиеся струи фонтана. Через несколько мгновений Паная попросила:

– Расскажи подробнее о своей последней встрече с Александром.

Тогда Таида, волнуясь и вновь переживая произошедшее на симпосиуме в Египте, рассказала, как царь сначала приблизил ее к себе, а затем буквально приказал следовать за Птолемеем. На что Паная сказала:

– Ты не должна обижаться, а попытайся понять, что только неотложные дела толкнули царя на такой шаг.

Таида вспыхнула:

– Пусть царь сам позовет меня – или мы больше никогда не увидимся. Меня любит Птолемей, и судьба предрекает ему трон.

Паная почувствовала, что Таида колеблется и намеренно ожесточает себя, пытаясь сопротивляться. Гетера была горда, а царь уязвил ее гордость. Ему будет легко заполучить ее назад.

– Таида, – возразила Паная, – дела на Востоке слишком сложны, важны и неотложны.

– Чего ради я должна снова привязать себя к человеку, который с такой легкостью прогнал меня?

– Ради той незримой связи, которая есть между вами. И еще: ты обязана встретиться вновь с царем и убедить его вырвать и растоптать сердце империи персов Персеполь.

Молодой царь был холоден, умен и мудр, и жрица понимала, что любовь к нему можно будет использовать, – Таида сделает это так же безжалостно и без сожаления, как и он сам.

Лицо гетеры смягчилось: чуть-чуть, всего лишь на мгновение. Но Панае этого было достаточно, чтобы понять, что Таида завоюет сердце Александра, чтобы исполнить волю богов Эллады.

Распростившись со жрицей, Таида решила дойти до своего дома пешком самой дальней дорогой, через холмы.

Был жаркий летний день. Повсюду росли цветы. Таида очень любила цветы, особенно те, которые обладали сильным запахом. Она спустилась с холма и легла на цветочный ковер. Это было счастье!.. Настоящее счастье!.. Ей было удивительно хорошо и легко.

И она уснула, неожиданно оказавшись в ином мире. Все здесь было чужое и незнакомое – все совсем не так, как в привычном мире на земле. К Таиде подошел человек, закутанный в черное. Когда он приблизил к ней свое лицо, она узнала в нем жреца Иерона, того самого, которому она в храме Афродиты принесла в жертву богине свою невинность. Вместе с Иероном она стала подниматься по крутым ступеням и оказалась перед массивными воротами, которые мгновенно распахнулись.

Иерон, за руку которого она крепко держалась, подтолкнул ее войти внутрь, а сам остался за воротами.

Таида оказалась в святилище Кибелы, Матери богов.

В глубине святилища, освещенная многочисленными светильниками, расставленными полукругом у ее ног, восседала на троне сама богиня Кибела, изваянная из мрамора. Грозный каменный лев, с почти человеческим лицом, лежал впереди трона богини, и вставленные в орбиты глаза – тщательно отполированные кусочки янтаря, – отражая трепетные всполохи светильников, казались живыми и хищными. Из глубины храма доносилось чудесное пение. Таида прислушалась. Это было что-то на грани действительности и грезы. Она сосредоточилась на этих звуках и стала различать слова и фразы.

– Силы царя Александра противостоят Дарию. Кто, по-твоему, сильнее?

Таида услышала свой голос:

– Наше войско сильнее, но во много раз меньше.

– Кто выиграет сражение? – снова задал вопрос невидимый женский голос.

И снова голос Таиды ответил:

– Этого я не могу тебе сказать. Однако я знаю, кто будет прав – победитель! Само собой разумеется, я желаю победы Александру.

– Да, – повторил голос, – это понятно!..

Затем голос приказал:

– Теперь подойди ближе к Матери богов и задай вопрос.

Таида медленно подошла к Кибеле и почувствовала страх перед грядущим и оцепенение, которое охватило все тело, делая его странно пустым и бесчувственным. Это состояние придавало ей ощущение бессмертия.

По святилищу пронесся шепот:

– Что интересует тебя?

Набравшись мужества, Таида задала вопрос:

– Каким образом будет выиграна эта война?

Воцарилось гнетущее молчание, никакого ответа.

Неожиданно послышался шепот, будто богиня говорила только для нее одной:

– Найди Александра и скажи ему: «Будет ли это удача или горе, но спасение в огне».

Как эхо пронеслось по святилищу:

– …удача или горе, спасение в огне, в огне, в огне…

Таида внезапно проснулась, но не могла понять, как долго она проспала. Над городом уже опускались сумерки. Она поднялась с земли, подумала:

– Что предвещает этот сон? Почему я увидела во сне жреца Иерона? Я снова должна принести жертву? Какую? Свои чувства, любовь или… жизнь?

Взволнованная увиденным во сне, Таида поспешила домой.

Она вошла в сад и увидела Фебу, сидящую на мраморной скамейке и с нетерпением поджидающую ее.

Феба тут же поспешила ей навстречу. Она явно была взволнована.

– Что-то случилось? – спросила на ходу Таида, проходя в дом.

– Приходил молодой мужчина. По манерам – не из Афин. А если судить по одежде, то из знатного и богатого рода.

– К нам и не приходят другие, – напомнила рабыне Таида.

Войдя в свою комнату, Таида тут же удобно расположилась на троносе, так как почувствовала внезапную усталость.

Рабыня, по привычке, уселась у ее ног на низкой скамейке с широко расставленными ножками.

– Кто же этот мужчина? – спросила Таида.

– Он не назвал своего имени, а только передал подарок.

– Подарок? – переспросила Таида. – Покажи.

В комнату вошла Иола.

– Я так волновалась. Ты не предупредила, что придешь поздно.

Феба принесла из соседней комнаты небольшую шкатулку из слоновой кости и передала ее из рук в руки Таиде.

– Вот.

Открыв шкатулку, Таида вздрогнула. Внутри лежало скульптурное изображение Эринии, богини мщения, с собачьей головой и крыльями летучей мыши. Это была очень дорогая и искусно сделанная миниатюрная скульптура из серебра.