Фанера над Парижем - Людмила Милевская

После коротких переговоров троица двинула в деревню, я жемысленно заметалась: как бы умней поступить? С одной стороны, явной опасности яне видела. Если поеду следом за заговорщиками и застану их на местепреступления, пойдут ли они на радикальные меры?

Вряд ли. Леля до последнего будет стараться сохранятьдистанцию между собой и Перцевым и уж тем более не захочет признаваться в том,что заодно с Равилем. Следовательно, она невольно будет на моей стороне. Однимпротивником меньше.

Турянский и вовсе смотрит на меня, как на спасительницу. Вфизической силе он, возможно, и уступает Перцеву, но не очень. К тому же онхочет жить, значит, силы появятся.

Остается Равиль.

Неужели я не устою против Равиля?

Он не из решительных: сто раз подумает, прежде чем пальцемшевельнуть. А учитывая мои длинные коготки и его холеное лицо, надеюсь, чтоустою.

Во всяком случае, до прихода бабы Раи с сестрицей и приездаЖеньки с подкреплением. Кстати, как там с подкреплением?

Я позвонила Розе, которая мне доложила, что никак не можетнайти Евгения.

— Телефон его не отвечает, но на работе он появлялся, —пропищала Роза.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Сказал Серега.

— Надеюсь, ты сообразила через Серегу передать Женьке, что яв страшной опасности?

— Нет, не сообразила, — наивно ответила Роза и тут жепопеняла мне:

— А почему ты сама не сообразила?

Будто она не знает, что с Серегой по очень многим причинам уменя абсолютно недружественные отношения. Во-первых, я несколько раз еготравила, хоть и случайно, но очень сильно — еле выжил, бедняга. Во-вторых, разпять проболталась Елене о его неверности. Елена-то Серегу простила, а вот онменя нет… Злопамятным оказался.

Раньше я думала, что вражда с Серегой пустяки, ан нет, воткак дело повернулось. Никогда не знаешь, из какого источника судьба припретпить.

— Роза, — сказала я, — если Женька в ближайшее время неприедет в деревню, жизнь моя может лишиться всяких перспектив, поэтому не тратьпопусту время и скорей заказывай венки.

— А может, ну его на фиг, Турянского? — испуганно пропищалаРоза.

— Нет, на фиг я не могу. Здесь моя честь затронута. Этот Турянскиймои умственные способности не ставит и в грош, а ты хочешь, чтобы я его на фиг.Умру, но не сдамся!

С этими словами я от Розы и отключилась, потому что времениу меня было в обрез, а решение следовало принять быстро. Признаться, я головусломала, испытывая и страх, и чувство неуверенности, но другие чувстваоказались сильней.

«А, была не была, — решилась я с присущим мне легкомыслием,— не убьют же они меня».

И поехала в деревню.

Когда я вошла в избу, там стоял гомон, достойный собранияакционеров Тамарки, из которых мужчина только один — остальные женщины, да ещекакие. Но этим женщинам было чему поучиться у… Перцева, потому что больше всехвопил он.

Я не стала сразу обнаруживать себя, а слегка задержалась всенцах.

— Я не согласен! — вопил Перцев. — Плевать мне на твоиобещания! Обманешь опять!

Не выдержав, я слегка приоткрыла дверь и увидела неожиданнуюдля себя картину: Турянский, как начальник, сидел в центре комнаты за столом.Судя по всему, его никто не собирался травить снотворным, а напротив, он былбодр и агрессивен. Он сам, похоже, всех там травил. Другого вывода я сделать немогла, потому что бледная Леля нервно грызла ногти, а Равиль забился в угол и,обхватив голову руками, мычал. Перцев же носился по комнате и кричал.

— Я требую раздела! — кричал он. — И весомых гарантий, а нето, что ты мне тут предлагаешь. В кратчайшие сроки развод с Лелей и разделимущества. И со мной раздел имущества!

Равиль на этом месте перестал обнимать свою голову и злоуставился на Перцева.

— Какой еще раздел, придурок? — прорычал он.

— Не надо ругаться, мальчики, — пискнула Леля и с удвоеннойсилой принялась грызть ногти.

«Не выдержали нервы у Турянского, — с горечью подумала я. —Такую, болван, игру испортил. Сам эту кашу заварил, сам же в нее и наделал, акакая красивая комбинация наклевывалась. В центре комнаты должна сидеть я, иобличать этих мерзавцев и негодяев, а Женька с охраной за моей спиной долженмлеть от гордости, Леля же, Равиль. Перцев и Турянский должны трястись отстраха и просить у меня прощения. А что теперь? Эх! Пойду хоть пару словскажу».

И с этой глупой мыслью я шагнула в комнату. Не могу сказать,что меня там кто-то испугался. Леля испепелила меня взглядом, Равиль уставилсякак на пустое место. Перцев в ораторском пылу вообще не отреагировал, аТурянский поморщился, как от зубной боли.

— Что здесь происходит? — строго спросила я. — Что за торг?Как говорил Бендер, командовать парадом буду я.

Демонстрируя наглый напор, я не блефовала: этого добра вомне навалом независимо от обстоятельств. Застращаю даже палача, лежа на плахе.Есть во мне такое качество, и оно всегда помогает мне. Помогло и на этот раз.Услышав такие речи, Леля задумалась, Равиль открыл рот. Перцев замолчал, аТурянский тоже задумался. Пользуясь тишиной, я с пафосом воскликнула:

— Перцев, твоя карта бита! Сдавайся! — Перцев остолбенел, яже продолжила:

— Статья сорок первая, десять лет с конфискацией имущества вкрупных размерах.

Фраза так себе, средненькая, я могла бы и лучше завернуть,но зачем стараться, если и эта подействовала паралитически. Перцев задергался,глаза его выпучились, рот открылся…

В общем, я перешла на Равиля.

— Ты, красавчик, тоже готовься на выход. Твоя песенка спета,будешь тешить паханов и спать под шконкой.

Не знаю, понял ли Равиль, о чем конкретно шла речь, нопобледнел и начал спешно приближаться к состоянию Перцева.

Удовлетворившись, я посмотрела на трясущуюся Лелю и ничегоей не сказала, а сразу обратилась к Турянскому:

— Александр Эдуардович, вы свободны. Смело следуйте за мной,а с этими негодяями без нас разберутся.

Турянский сник и поплелся за мной. Леля, Равиль и Перцевзастыли, как парализованные. Казалось бы, Фортуна меня любит, так все хорошовышло, однако дальнейшее показало, что хорошо лишь местами.

Когда мы покинули избу и Турянский не увидел во двореникого, кроме ободранного петуха сестрицы бабы Раи, события повернули внеожиданное русло.