Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы ее преодоления - Борис Шапталов

Руководство страны, вроде бы, пытается приостановить тенденцию к деиндустриализации. Чтобы сохранить отрасли, ненужные бизнесу, но необходимые стране, такие, как авиастроение, судостроение, станкостроение и другие подобные малодоходные с позиций быстрого обогащения, но затратные и хлопотные сектора, были сформированы государственные компании. Но остановить процесс ржавчины удается с трудом. Прежде всего, очень трудно совладать со сложившейся системой.

В результате раздачи «халявы» родился специфический капитализм, который с полным правом можно охарактеризовать как паразитарный. Паразитарное доение созданных при коммунистах ресурсов — вот материальная основа воспроизводства российского капитализма и российской специфической демократии. В таком социуме средний класс излишен, ведь это дополнительный претендент на ресурсы! К тому же российский средний класс состоит в своем большинстве из торговцев и служащих. Лица, имеющие прямое отношению к развитию производства — инженерно-технические работники, ученые, предприниматели — не просто меньшинство, они имеют ничтожное влияние на выработку политики. Поэтому непонятно почему наши либералы жалуются, что демократия в России не такая, как на Западе. Она и не может быть «западной» по своей структуре, движущим силам и интересам.

По прошествии двух десятков лет «развития» капитализма в России, стало ясно, что вместо исчерпавшего себя нетоварного социализма утвердилась деградационная модель рыночного хозяйствования. В результате Россия закрепила свое положение мирового донора. И это, увы, отвечает «национальным интересам» компрадорской буржуазии и связанной с ней части государственной бюрократии.

Традиция безвозмездной помощи, а фактически безвозмездной перекачки капиталов в другие страны, возникла еще в царское время и была продолжена в СССР. В 1950-60-х годах появилось большое число освободившихся от колониальной зависимости государств в Азии и Африке. Они сразу же стали просить экономической и военной помощи у Советского Союза. К этому списку стали добавляться бедные латиноамериканские страны, в которых свершились революции (Куба, Никарагуа). Кремль не мог отказать в просимом. Началось масштабное кредитование «социалистических» и «антиимпериалистических» режимов. Беда была в том, что выдаваемые кредиты носили антиэкономический характер, то есть были заведомо убыточны, с низкой процентной ставкой, а главное, большая их часть не возвращалась в виду тотально-низкой эффективности экономик этих государств. Последнее по времени массовое списание долгов произошло в 2004—06 годах. Вот краткий список «сгоревших» денег советских времен (в долларах):

Ирак — 8 млрд, Алжир — 4,7 млрд; Сирия — 10 млрд; Эфиопия — 1,1 млрд. Всего почти 25 миллиардов долларов. Много это или мало? Если учесть, что строительство Волжского автомобильного завода с производством 600 тысяч автомобилей обошлось примерно в 3 миллиарда долларов, то получается, что вышеназванным «друзьям» были переданы средства на 7–8 автозаводов с выпуском не менее 5 миллионов автомашин. (Для сравнения: СССР «умер» с производством 2,1 млн. машин всех видов.) А помощь Вьетнаму, Кубе, Афганистану была еще значительней. Казалось бы, появление капитализма в России должно кардинально изменить ситуацию: страна будет работать на себя, а не на других. Ничего подобного! Переток капиталов продолжился не в меньших, если не в больших масштабах. Только за пять лет — с 1992 по 1997 гг. — доказанный уход капиталов составил 125 мрлд. долл. (Абалкин Л. Вызовы нового времени. — М.: Институт экономики РАН. 2001. С. 110). Причем надо иметь ввиду, что это более «тяжеловесные» по покупательной способности деньги, чем сегодня. И они ушли в момент страшного, невиданного со времен гражданской войны, падения производства и дефицита государственного бюджета. Реально же страну покинуло много больше, но сколько именно, неизвестно. Чаще всего называют цифру 200 миллиардов. Эти миллиарды — цена отказа от модернизации российской промышленности и сельского хозяйства в 90-е годы во имя «свободы перемещения капиталов», на деле — это цена донорства страны уже в новых условиях.

Донорство сильно повлияло на жизнь российской глубинки. В России не умеют эстетически организовывать пространство. Деревни выглядят убого — серые дома, неказистые заборы из разнокалиберных досок, caраи-развалюхи. Недалеко ушли малые провинциальные города. Нет никакого сравнения с ухоженными, «игрушечными» городками Западной Европы и Прибалтики. Лишь крупные городские центры имеют возможность и желание выглядеть если ни красиво, то пристойно. Этот антиэстетизм — символ векового донорства России, потому что донорами являлись деревня и городская провинция.

Негативная традиция донорской судьбы Россия была продолжена в ходе либеральных реформ, когда ставилась цель встроить страну в мировую экономику. Реформаторы скрыли лишь одно обстоятельство: входить в мировой рынок можно на правах Эквадора и Анголы, а можно — Японии и Тайваня.

«Глобализация» применительно к России вылилась в превращение страны в сырьевую провинцию мировой экономики с «избыточной» индустрией и наукой, в рынок сбыта, в том числе некачественных, товаров других государств. Кроме того, Россия стала крупным центром по перекачке инвестиционных капиталов в экономики других стран. Такое «разделение труда» делает историческое будущее России довольно проблематичным. Однако оказаться в экономической зависимости от сильных центров не есть еще деградация. Но предпосылки созданы…

После кризиса 2008 года правящие верхи убедились, что следовать прежнему курсу «естественных преимуществ России» нецелесообразно. Конечно, никто не собирается отказываться от экспорта сырья, но решено начать проводить политику диверсификации. Дело хорошее, но есть один нюанс. В предыдущие годы сложилась экономическая модель, при которой часть средств на многие миллиарды долларов будет продолжать уходить за рубеж. Это своеобразное условие «глобализации» и «международного разделения труда». Причем уходят колоссальные суммы. Госстат каждый год рапортует: из страны в 2010 году ушло 80 миллиардов долларов, в 2012 и 2013 — по 60 миллиардов… Впору сменить герб страны с орла на корову с большим выменем, которую доят «народы мира».

Ныне донорство Россия не просто факт ее бытия, но и состояние, которое невозможно изменить. Можно лишь уменьшить дань за вхождение в «мировое сообщество», но ликвидировать полностью уже не под силу никакому режиму. В ином случае пришлось бы вступить в затяжной политический конфликт со многими государствами, включая бывшие советские республики. В качестве примера можно сослаться на серьезное обострение политических отношений с Украиной при попытках уменьшить размеры ее дотаций (газовый конфликт).

В 1990-е годы газ на Украину поставлялся по символическим ценам. Но и по этим ценам Киев не хотел платить, поэтому президенты Кучма и Ельцин подписали соглашение об отсрочке уплаты долга на 30 лет. То есть, фактически его списали. В 2010 г. вновь пришлось вернуться к практике дотирования экономики Украины за счет уменьшения цены на газ. Президент Украины В. Янукович признал, что размер дотаций в соответствии с подписанным соглашением составит к 2020 г. около 40 млрд долл., т. е. 4 миллиарда ежегодно. Этого оказалось мало, и в 2013 году Украина получила очередные льготы — скидку с цены на газ в 30 % и 3 миллиардов долларов, что, по официальному заявлению премьер-министра Украины Н. Азарова, спасло государство от банкротства. (Обещали 15 миллиардов, но помещало свержение коррумпированного режима Януковича). Тем самым, националистическая и антироссийская часть украинского общества могла и дальше за российские деньги играть в «незалежность», если бы не последовавшие затем «революционные» события. А надо еще помогать ставшими независимыми республикам Средней Азии и Кавказа, которые не в состоянии развиваться самостоятельно… И так далее.