И повсюду тлеют пожары - Селеста Инг

В редакции она едва успела снять пальто, и тут зазвонил телефон.

– Билл, – сказала она. – Что случилось?

Говорил мистер Ричардсон глухо, из трубки доносилась далекая суматоха.

– Судья Райнбек только что огласил постановление. Вызвал нас час назад. Мы такого совсем не ожидали. – Он откашлялся. – Она остается с Марком и Линдой. Мы выиграли.

Миссис Ричардсон опустилась в кресло. Линда, наверное, так счастлива, подумала она. И в то же время в груди просквозила верткая змейка разочарования. Миссис Ричардсон предвкушала, как станет раскапывать прошлое Биби, найдет секретное оружие, которое закроет тему раз и навсегда. Но ее услуги и не понадобились.

– Это прекрасно.

– Они от счастья вне себя. Но Биби Чжоу это подкосило. Она кричала. Приставы вывели ее наружу. (Пауза.) Бедная. Ничего не могу поделать – жалко ее.

– Она сама отказалась от ребенка, – откликнулась миссис Ричардсон. Она твердила дословно то же самое уже полгода, но на сей раз прозвучало не так убедительно. Она тоже откашлялась. – А Марк с Линдой где?

– Готовятся к пресс-конференции. Репортеры прознали и лезут из всех щелей – мы пообещали им официальное заявление в три. Так что я побегу. – Мистер Ричардсон испустил глубокий вздох. – Но все закончилось. Она теперь с ними. Надо только продержаться, пока история выдохнется, и всем можно жить дальше.

– Это прекрасно, – повторила миссис Ричардсон. Весть о Пёрл и Сплине давила на плечи, словно тяжелый мешок, ужасно хотелось выпалить эту весть, разделить с мужем бремя, но миссис Ричардсон прикусила язык. Не сейчас, сказала она себе. И решительно выбросила Сплина из головы. Сейчас надо праздновать победу с Линдой.

– Я приеду в суд, – сообщила она. – В три, ты сказал?

На другом конце города, у Мии на Уинслоу, за кухонным столом плакала Биби. Едва огласили постановление, она услышала ужасный вопль, такой пронзительный, что она зажала уши и свернулась клубком. Лишь когда пристав взял ее за локоть и повел из зала, до Биби дошло, что крик вырывается из ее рта. Пристав, у которого была дочь, примерно сверстница Биби, вывел ее в приемную и сунул в руки стаканчик еле теплого кофе. Биби пила этот водянистый кофе, глоток за глотком, зубами впивалась в пенопластовый ободок стакана всякий раз, когда в горле снова поднимался крик, и стаканчик, когда опустел, был весь изгрызен на куски. Слов не было – только пустота, кошмарная пустота, будто все нутро вычерпали по живому.

Когда Биби допила кофе и успокоилась, пристав мягко вынул обломки пенопласта у нее из рук и выбросил в корзину. А потом отвел Биби к задним дверям, где ждало такси.

– Отвезите ее, куда ей надо, – велел он, протянув шоферу две двадцатки из собственного бумажника. А Биби сказал: – Все будет нормально, милая. Все будет хорошо. Пути Господни неисповедимы. Не вешай нос.

Он захлопнул дверцу и пошел назад, качая головой. Так Биби избежала и телекамер, и съемочных групп, что выстроились у парадного входа, и пресс-конференции, которую днем проведут Маккалла, и репортеров, надеявшихся спросить, собирается ли она в связи с вынесенным решением рожать снова. Вместо Биби все репортерские подачи отбивал Эд Лим, а такси мчалось по Стоукс-бульвару к Шейкер-Хайтс, и Биби, обхватив голову руками, привалившись к окну, упустила шанс в последний раз мельком увидеть дочь – соцработница из службы опеки пронесла ту из приемной по коридору и передала в заждавшиеся руки миссис Маккалла.

Спустя сорок пять минут – на дорогах были пробки – такси подъехало к домику на Уинслоу. Мия еще сидела дома, заканчивала работу; взглянув на Би-би, она тотчас все поняла. Подробности она узнает позже – кое-что от самой Биби, когда та успокоится, кое-что из вечерних теленовостей и утренних газет. Полная опека передана штату, с рекомендацией ускорить процесс оформления удочерения супругами Маккалла. Отмена права на посещение. Судебный запрет дальнейших контактов Биби с дочерью без маловероятного согласия Маккалла. Пока же Мия просто заключила Биби в объятия, отвела в кухню, поставила перед ней горячий чай и дала выплакаться.

Новости поползли по школе, едва прозвенел звонок с последнего урока. Моник Лим получила на пейджер сообщение от своего отца, Сара Хендрикс – ее отец работал на Пятом канале – от своего, а дальше слухи прыснули во все стороны. Иззи, однако, ничего не подозревала, пока после школы не явилась к Мие, не вошла в незапертую дверь, как обычно, и не поднялась в кухню, где увидела Биби, обвисшую за кухонным столом.

– Что случилось? – прошептала Иззи, хотя уже все поняла.

Она никогда не видела, чтобы взрослые так плакали – так по-звериному выли. С таким безрассудством. Словно больше нечего терять. Она еще годами будет порой просыпаться по ночам с сердцебиением, потому что ей будет чудиться, что она вновь слышит эти душераздирающие рыдания.

Мия вскочила, выпроводила Иззи обратно на лестницу, прикрыла кухонную дверь.

– Она что… умирает? – шепнула Иззи.

Дурацкий вопрос, но она по-честному испугалась, что так оно и есть. Если душа может покинуть тело, она кричит вот так: будто скрежещет гвоздь, выдираясь из старой деревяшки. Иззи инстинктивно прижалась к Мие и зарылась в нее лицом.

– Она не умирает, – сказала Мия, обхватила Иззи руками, обняла покрепче.

– Но с ней все будет нормально?

– Она выживет, если ты об этом. – Мия погладила Иззи по волосам – они пушились под пальцами, как дымные клубы. Как у Пёрл, как у Мии в детстве: чем больше приглаживать, тем отчаяннее они стремятся на волю. – Она прорвется. Она обязана.

– Но как? – Не верилось, что человек может вытерпеть такую боль и выжить.

– Не знаю, честное слово. Но она прорвется. Иногда кажется, что всему конец, и тут находишь выход. – Мия поразмыслила, как лучше объяснить. – Как после пожара в прерии. Я однажды видела, много лет назад, в Небраске. Будто конец света наступил. Земля сожжена, вся почернела, зелени – ни клочка. Но после пожара почва богаче – и вырастает новая зелень. – Мия отодвинула Иззи, кончиком пальца отерла ей щеку, напоследок еще разок пригладила волосы. – С людьми, знаешь, то же самое. Начинают заново. Находят выход.

Иззи кивнула, шагнула прочь, обернулась снова.

– Скажите ей, что мне ужасно жалко, – попросила она.

Мия тоже кивнула:

– До завтра, ладно?

* * *

Тем временем Лекси и Сплин вернулись домой, и автоответчик сообщил им, что дело закрыто. Закажите пиццу, проинструктировал их материн голос сквозь шумы. Деньги в ящике под телефонным справочником. Я вернусь, когда сдам статью. Папа сегодня поздно – заканчивает с документами после слушаний. “А Пёрл уже знает?” – подумал Сплин, но после ссоры они почти не разговаривали, и он удалился к себе, изо всех сил постарался не думать, чем сейчас занята Пёрл. Как он и догадывался, Пёрл была с Трипом и узнала новости лишь спустя несколько часов, вернувшись домой и увидев, что за кухонным столом по-прежнему сидит притихшая Биби.