Мудрец острова Саре - Джулия Дин Смит

— А что нам еще думать? Вот этот тупица сказал мне, что ты перережешь Николасу горло, если я попытаюсь убежать.

Ранальф толкнул локтем стражника, который показался принцу знакомым.

Мудрец взглянул на него с мягким порицанием, поскольку угроза была вполне реальна, однако слуга не должен быть столь прямолинейным.

— Коннор иногда крайне неделикатен.

— Коннор, — произнес Николас, к которому наконец вернулся дар речи, — так он ей не муж? — почему-то полюбопытствовал он, хотя по той фамильярности, с которой Дриана положила руку на плечо Брандегарта, было ясно, кто является истинным объектом ее страсти.

Маг закачал головой:

— Нет, он просто мой солдат. Он не колдун, но пользу приносит.

— И оба шпионили в лагере у Атайи… для вас.

Мудрец расхохотался:

— А что тут удивительного. Вы-то сами с какой целью на остров приехали?

Николас пропустил вопрос мимо ушей и уставился на женщину.

— Так это ты рассказала ему обо всем… о Ранальфе…

— Они с Брандом старые друзья, — сказала Дриана, бросив на наемника застенчивый взгляд, который пропал даром. — С моей стороны было бы грубо не упомянуть о нем.

Принц заметил, как изменилась ее речь: пропал грубый восторженный говор селянки, звуки произносились четко, но неестественно, с манерностью, какую редко встретишь даже при дворе короля, словно она усердно трудилась, чтобы скрыть свое плебейское происхождение.

— Но зачем посылать ее? — спросил он Мудреца, забыв об опасности, в которой ныне находился ради решения очень важной загадки. — Почему вы не отправились сами?

— С тремя сломанными ребрами, вывихнутым коленом и дюжиной ран, ожогов и синяков? Тогда я был нерасположен к путешествиям. В июне меня испытывали, и противник попался талантливый. — Брандегарт нахмурился из-за неприятных воспоминаний. — Весьма талантливый.

— Чертовски слабый, если не убил тебя, — зарычал Ранальф, но замолк после удара в ухо от одного из стражников.

— Испытывали? — переспросил Николас.

— Да, проверяли, достоин ли я занимать нынешнее положение. Мудрецом не становятся так же, как королем, наследуя титул от отца. Эту должность обретают в честной схватке — нужно доказать, что твой магический дар сильней и достоин такой чести. Правда, некоторые короли захватывают трон военным превосходством, — добавил он задумчиво. — Однако на Саре так не принято. Брат Дрианы, Девин, бросил мне вызов несколько лет назад. Он, вероятно, решил, что пост Мудреца более привлекателен, чем свинопаса. Надо было оставаться со своими свиньями, — заключил Брандегарт, презрительно махнув рукой. — Он был дураком и плохим магом, что вам подтвердит Дриана. Однако, если б не его глупость, я бы никогда не встретил его прекрасную молодую сестру. Я не сомневался, что предо мной колдунья, потому что она вмиг меня околдовала. Мы оба стали на восемь лет старше, однако Дриана столь же великолепна, как в шестнадцать.

Улыбаясь, та обвила рукой талию чародея.

— Бран предложил мне место во дворце и спас от брака с бесхитростным тупицей, с которым пришлось бы играть заботливую крестьянскую жену до конца дней.

— Это было бы достойной жизнью, — отметил Николас, страх которого перерастал в гнев.

— Что вы имеете в виду? — поднял бровь Брандегарт.

— Она ведь не жена вам, ваша светлость.

Дриана метнула в него испепеляющий взгляд, но промолчала.

— Смелые слова, учитывая ваше положение, — отметил Мудрец, отпустил возлюбленную и подошел к Николасу ближе, чем тому хотелось бы. — Вы, конечно, понимаете, что я не могу позволить вам добраться до Кайта и рассказать сестре все, что вам стало известно. Подобное знание родит в ней лишние предрассудки. Нет, я желаю предоставить ей факты в нужном свете — так, как их вижу я.

У принца вновь образовался ком в горле.

— Какое к этому имеет отношение Атайя?

Брандегарт сел обратно в кресло, поманив Дриану поближе.

— Самое прямое, — ответил он столь уверенно, что Николасу стало не по себе. — Первый раз я услышал о кампании вашей сестры летом, после нанесенных мне травм. Поскольку я не мог отправиться в дорогу, то согласился отпустить в Кайт Дриану. Она убедила меня, что ей как женщине будет легче подружиться с принцессой. Конечно, мы тогда еще не знали, что она в заточении. Это выяснилось по прибытии на континент. Однако Дриана решила поехать в Кайбурн, думая, что найдет там союзников ее высочества, которые планируют побег. Что было дальше, вы знаете сами. Сравнив наблюдения Дрианы с вашим мнением, — закончил он, пронзая Николаса взглядом, — я составил точное представление о женщине, с которой мне придется иметь дело.

— Иметь дело? — повторил лорд-маршал, и у него опять перестал двигаться язык. — Я думал, вы ждете знака свыше для возвращения в Кайт. Или это было просто хитростью?

— Не хитростью, мой принц. Вовсе нет. Знак уже дан. Он мне явился, — сообщил Мудрец и наклонился поближе, чтобы огласить самую ценную из тайн. — Или правильней сказать — явилась она.

Николас с Ранальфом обменялись напуганными взглядами.

— Вы хотите сказать, что Атайя — это знак? — в ужасе спросил лорд-маршал и ослабил воротник, который вдруг стал слишком тугим: они с Ранальфом попали в такую западню, о которой и не подозревали. — Вздор! Ей ничего не известно ни о вас, ни о ваших последователях… Как она может быть знаком, который вы ждали?

Мудрец отмахнулся от вопроса, словно развеял дым свечи.

— Вы не лорнгельд, мой принц. Подобные детали вас не касаются.

— Еще как касаются, если из-за этого вы собрались держать его в заложниках, — огрызнулся Ранальф. — И кстати, на какой срок вы рассчитываете? Ты не можешь держать нас здесь вечно.

— Вот именно, — кивнул Николас, — если мы не вернемся в поместье…

— Я же не сказал, что вы не вернетесь. Просто задержитесь чуть дольше. И даже если бы не вернулись туда вообще, думаете, кто-нибудь бы за вами поехал? — Во взгляде Брандегарта появилась угроза. — Лорд-маршалы здесь частенько пропадают. Вы, принц, всего лишь пополните их ряды.

— Не трогай его! — выкрикнул Ранальф и сделал шаг вперед, но изогнутое лезвие алебарды остановило его. — Это нечестно, он даже не может оказать тебе сопротивление.

— А ты можешь? Не забывай, с кем говоришь, Ранальф. Я — Мудрец и в свое время убил немало колдунов.

— И не только, — проворчал тот, потеряв запал. В глазах отразилась давняя ненависть. — Всем в отряде было понятно, что это ты отравил сержанта на тренировке. Мы не могли доказать, но знали.

Брандегарт слегка вздрогнул, устыдившись подвигов юности.

— Я был весьма опрометчив в молодые годы, Ранальф, и жестоко мстил за издевательства тем, кто возомнил себя выше меня. Но это произошло еще до того, как я стал колдуном и понял, что мне судьбой предначертано возглавить свой народ. Уверяю тебя, — мрачно добавил он, — теперь я намного разборчивей в выборе жертв.