Братство - Алексей Рудаков

— Какой никакой, а — капитан. — Умник встал с диванчика. — Так что… Экипаж! Смирно!

Народ загрохотал стульями вставая из-за стола.

— Капитану Люциусу — Ура!

— Ура! Ура! Ура!

Я тоже вскочил, чувствуя, как моё лицо заливает краска — ну не привык я к таким эээээ…. Приветствиям.

— Кхм… Эээммм… Спасибо… Экипаж. Прошу садиться. Продолжим. Да, Шнек?

— Как скажите, капитан. Так… Ага… Старшим помощником назначаю… о! Меня! Лопатина. Народ, — он повернул лист к нам и ткнул пальцем в строку. — Вот! Так и написано — старпомом — меня.

— Шнек! С тебя поляна!

— Поздравляю!

— Грац старпома!

— С повышением!

Я несильно постучал ложечкой по своей кружке, призывая народ к тишине и когда крики смолки встал и подойдя к Шнеку, протянул ему руку. — Поздравляю. Уверен — мы сработаемся!

— Спасибо, капитан! — он тоже встал и крепко пожал мне руку. — Сработаемся! Разрешите продолжить?

— Продолжайте, — подлив себе кипятку в кружку я вернулся на своё место во главе стола и он, дождавшись, когда я сяду продолжил чтение:

— Пилотов, суперкарго и прочие должности назначит капитан и старпом. Это — мой приказ и извольте его исполнять. Кто не согласен, по нашим законам, имеет полное право покинуть корабль в первом же порту. Желающим покинуть корабль будет выплачено стандартное выходное. Все табели — у вашего нового капитана.

Мужики!

Новые времена требуют он нас сплочённости и дисциплины.

Посему я очень надеюсь, что вы окажите Попу и Шнеку максимальную поддержку и не посрамите меня перед вашим новым капитаном. Мне бы очень не хотелось выслушивать потом от Сэма жалобы на ваше разгильдяйство. Сами знаете — зануда он ещё тот. — Шнек хмыкнул и прервавшись посмотрел на меня. — Тут так написано, капитан. Я ничего от себя не добавил.

По кают-компании прокатились вежливые смешки, и я молча развёл руками, показывая, что тоже оценил шутку Весельчака.

— Что там ещё, Шнек?

— Да, собственно, это всё, капитан. Подпись, дата, место написания — борт Жнеца. Дата — вчерашняя.

— Хорошо. — Я встал, не забыв прихватить конверт, адресованный мне. — Экипаж. Я пойду, ознакомлюсь с посланием Вильсона, — я встряхнул конвертом. — А вас прошу подготовить корабль к походу. Выдвигаемся по моей команде.

— Принято, капитан, — Шнек встал и кивком показал, что приказ ясен.

— И вот что ещё… Старпом.

— Да?

— В ангаре стоит Вжух, я на нём прибыл. Распорядитесь закрепить его по-походному. Нехорошо будет, если он, при манёврах, побьётся.

— Будет исполнено, капитан!

— И мусор. Выкиньте вы его уже! Что за бардак! Съёмки неделю как закончились, а на корабле — помойка!

— Будет исполнено!

— Хорошо, и скажите, Шнек… У нас на борту брезент есть?

— Брезент?

— Ну да, брезент или любая другая ткань?

— Найдём, но зачем, сэр? — Он озадаченно потёр лоб.

— Капсулы. Прикройте их уже. — Я повернулся к двери, но на пороге меня настиг его вопрос. — Капитан?

— Да?

— А вы куда?

— На камбуз, куда же ещё?

— Простите, но… вот. — Обернувшись я увидел, что на его ладони лежит небольшой ключ.

— Что это?

— Ключ от вашей каюты, капитан.

— Да я и не камбузе…

— Простите, сэр, — перебил он меня. — Но таковы инструкции Вильсона.

— Какие инструкции?

— Он передал мне этот ключ перед вылетом со словами — мот я узнаю, когда и кому его отдать. Вот, капитан. То есть — капитан теперь вы, значит и каюта — ваша. Держите.

Я подкинул на руке небольшой блестящий никелировкой кусочек металла. Что ж… Значит будем соответствовать.

— Спасибо, старпом. Не буду вам более мешать — готовьте корабль, да и про мусор не забудьте.

Кивнув всем на прощанье, я вышел из кают-кампании и последним, что я услышал, прежде чем дверь захлопнулась, были чьи-то слова, сказанные негромко, но достаточно отчётливо:

— Вот же зануда…

Капитанская каюта практически не изменила своего вида ещё с тех времён, когда на корабле заправлял Лосев. Возможно из неё убрали его личные вещи, но на мой взгляд, тут всё было именно так, как и при нём. Разве что книг на полке стало меньше. Сама каюты была небольшая — койка, тумбочка, стандартного армейского образца, небольшой столик с парой стульев у переборки, шкаф для одежды и пара полок. Над столом висела картина, изображавшая залитое солнцем поле с какими-то злаками и небольшой рощицей. Устройство связи угнездилось в изголовье койки, а в ногах, на противоположной переборке висел стандартный экран. Ничего лишнего.

Усевшись за стол, я вскрыл конверт и вытащил из него сложенный вчетверо лист бумаги.