Его нельзя любить. Сводные - Мария Николаевна Высоцкая

своим действиям. Просто дергаюсь следом за ней, крепко прижимая к себе. Судя по отсутствующим на тумбочке трусам, она их натянула обратно. В остальном, полностью голая. Воспитание видимо не позволило порыться у меня в шкафу и напялить футболку. Мне же лучше. Или хуже?

Случайно цепляю пальцами сосок, который почти сразу твердеет, и чувствую, как член наливается кровью.

Ну вот этого только сейчас и не хватало.

Ника напрягается, а я подвисаю. Правильно сейчас будет от нее отодвинуться, но меня словно приклеили. Закрываю глаза, вдыхая ее запах. От нее пахнет зубной пастой, будто она позавтракала этим тюбиком.

Медленно перемещаю свою ладонь ей на живот. Можно сказать в безопасную зону.

Ника не реагирует, а меня так и подмывает с разбега залететь в тему вчерашнего вечера. Что я собственно и делаю. Спрашиваю:

— С чего ты решила, что шлюха?

Не знаю, возможно, она это из-за прихода ляпнула, но чаще всего сознание выдает все, что в обычной жизни скрывает в потаенных уголках разума.

— Ника — и шлюха? Это капец каламбур. Честно. Про меня еще так можно сказать, — уже откровенно ржу, чувствуя вибрации ее тела под ладонью. — Но про тебя…

Она тоже смеется, но вместо ответа задает вопрос:

— У нас отношения?

— Да, — отвечаю не думая.

Это факт. Зачем думать?

— Серьезные?

— У меня таких еще не было, — касаюсь губами ее плеча.

Ее напряжение все еще ощутимо, и мне это не нравится.

— Ты вчера блевала, пока я держал тебе волосы и засовывал пальцы в рот. Так что теперь у нас самые серьезные отношения. Эта близость посерьезней секса будет. Отвечаю.

Ника прыскает от смеха, уже не сдерживаясь.

В какой-то момент происходит заминка. Мы оба замолкаем, а потом она переворачивается. Ложится со мной лицом к лицу. Ее острые соски царапают мне грудь.

Тяну воздух через нос, мысленно приказывая себе успокоиться. Подумаешь, в одной кровати. Подумаешь, она голая. Кусок белого кружева не в счет. С кем не бывает?

— Получается, мы перепрыгнули ступень?

— И не одну, — подмигиваю.

— Прикольно.

— Угу.

— Мне было так страшно вчера, Ян. Мне все время кажется, что для тебя это игра.

— Могу написать расписку, что нет, — продолжаю каламбурить, чтобы не выдавать своих истинных эмоций.

Меня и самого штормит. Я понимаю, что все серьезно, понимаю, что переклинило на ней, и даже сам себе уже признался, но избавиться от чувства «отношения это не мое», не могу.

— Напиши, — она кивает, и я тянусь к телефону.

Быстро набираю текст и показываю его Нике. Она широко улыбается, а потом начинает ржать, цитируя:

— Клятвенно обещаю: никаких шлюх. Трахаться строго со своей девочкой. Под девочкой понимать: Малинина Ника. В скобочках: отчество сама допишешь. Подтверждаю, что у нас с ней самые серьезные отношения, что бы она там себе ни придумала. Подпись кровью. — Ника приподнимает бровь. — Вчера твоей крови было достаточно. Так что печать поставлена. Больно? — касается моих ссадин на руках.

— Не привыкать.

— Точно.

Ника опускает взгляд, ее грудь вздымается.

— Ян, я вчера говорила правду. Там, в доме. Мне очень стыдно за то, что тебе пришлось со мной возиться.

— Я справился.

— Да. И еще… Если ли ты не против, то давай…

Она замолкает и придвигается ближе. Кожа к коже.

— Я не уверена, что готова сегодня к сексу, но, может быть, мы пообнимаемся?

Звучит это весело. Особенно в контексте того, что мой мозг уже нехер вышел, громко хлопнув дверью, с фразой: «Делай что хочешь».

Тут же притискиваю Нику ближе, чтобы воздуха между нами не просачивалось, и засовываю свой язык ей в рот. Два раза меня точно просить не нужно.

Она отвечает. Обвивает руками мою шею, открывая полный доступ к своей груди. Закидываю ее ногу себе на бедро, перед этим приспуская шорты.

Член упирается ей в лобок. Скользит чуть ниже, по мокрым складкам, потому что полоску ее трусов я уже сдвинул. С губ срывается шипение. Ника распахивает глаза в этот момент.

— Если что, это не секс, — уточняю со смешком.

Она закатывает глаза, позволяя себя потрогать там. Коснуться влажной промежности.

31.3

— Кайф, — хриплю ей в губы.

Целую грудь. Втягиваю острые пики сосков в рот.

Ника водит пальцами по моему животу. Мышцы сокращаются, напрягается пресс. Меня начинает потряхивать. Член дергается каждый раз, когда ее прикосновения спускаются в паховую область.

Ника кусает губы. В глазах горит нерешительность.

Выдыхает. И я вместе с ней.

Моя рука все еще между ее бедер. Медленно ввожу один палец, въедливо всматриваясь в Никино лицо. Она приоткрывает губы, издает тихий, практически беззвучный стон.

Несколько аккуратных толчков пальцами в ней. В такой мокрой, узкой и до сегодняшнего утра, казалось, недосягаемой.

— Ян…

Ловлю ее стон губами. Целую, продолжая вводить пальцы. Меня бомбит от возбуждения. Член упирается Нике в бедро, щедро орошая кожу смазкой.

Никакого секса сегодня. Никакого. Запрет? Запрет!

Сам с собой воюю. И пока, если честно, проигрываю. Желание трахнуть ее здесь и сейчас маячит за спиной темной поволокой. Огромной грозовой тучей. Если она разразится громом, все будет похерено раз и навсегда. В этом я уверен.

Но, несмотря на черный туман вокруг, меня окутывает какое-то странное чувство. Ярое, огненное желание сделать ей приятно. Кайфануть именно от ее оргазма.

Поэтому перехватываю Никино запястье, отрывая ее руку от своего живота.

Она распахивает глаза, когда понимает, что ее пальцы теперь касаются клитора. И ее, и мои.

— Покажи, как тебе нравится.

Не узнаю свой голос.

Наблюдаю за ее подрагивающими ресницами, выжидаю.

Она смущается. Я и сам не особо в своей тарелке. Прежде меня больше заботил только свой личный финал. Сейчас же все иначе.

Ника едва заметно кивает и начинает ласкать себя между стройных ножек. Накрываю ее пальцы своими, подхватывая ритм. Она стонет мне в губы. Напрягается.

Упираюсь коленом в матрас, перемещая вес тела на один бок. Ника разводит ноги шире. И стонет. Теперь уже не стесняется своего голоса.

А я, походу, кончу тупо от визуала. От Никиных эмоций, которые вибрируют по всей комнате.

Перед глазами рассыпаются искры того адского желание, которое я испытываю.

В башке звенит. Все происходящее мозг все еще воспринимает за воображение.

Это какая-то долбаная магия. Но чем больше я к ней прикасаюсь, тем сильнее становится эта зависимость.