Песня светлячков - Дж. А. Редмирски

– Элиас? – окликает меня мужской голос с провинциальным акцентом. – Элиас Клайн?

Светлячок упархивает.

Я переворачиваюсь на спину и вижу мистера Парсона. Его коричневые ботинки, клетчатую рубашку с короткими рукавами, заправленную в старомодные джинсы.

– Элиас, нам надо ехать. Поедешь со мной? – спрашивает он спокойным хрипловатым голосом.

От мистера Парсона пахнет одеколоном «Олд спайс».

– Надо ехать в больницу, – говорит он.

Я заперт внутри себя. Слышу его слова, но не могу ответить. Более того, я не могу сдвинуться с места.

– Дай-ка, парень, я тебе помогу.

Он берет меня за руки. Я не возражаю. На это у меня нет сил.

Через несколько минут уже сижу на переднем сиденье его старенького пикапа «шевроле». Моя голова упирается в стекло окошка. В салоне пахнет старой вытертой кожей, бензином и металлом.

Мистер Парсон что-то говорит, но я настолько слаб, что даже не могу повернуть к нему голову.

– А я ведь всегда знал, что вы с Брейел Бэйтс шастали на мой пруд. И в детстве, и потом. Я не возражал. Только бы вы ничего не ломали и не портили.

Грунтовая дорога, по которой мы едем, сменяется гравийной, а потом и асфальтовой. Я могу думать только о Брей. Единственное лицо, которое я вижу, – ее лицо. Ее безжизненное лицо с закрытыми глазами, погруженное в воду. Заставляю себя смотреть на ее лицо. В наказание за то, что не предвидел беды и не оказался возле пруда раньше.

– Помню, был вечерок, – продолжает мистер Парсон. – Мой пес куда-то запропастился, я и пошел его искать. Забрел на пастбище, и вдруг – на тебе. Вы с нею лежите, как два щенка, и спите себе. Бегали, бегали и заснули.

Мистер Парсон усмехается. Я чувствую на себе его взгляд.

– Правда, моя миссис все боялась, что вы на нашем пастбище не только по траве бегаете да в пруду купаетесь. Хотела пожаловаться вашим родителям. Но я ей сказал: «Не суйся не в свое дело. А наябедничаешь – будешь сама косилку по пастбищу гонять».

Он громко смеется.

Мой разум снова выключается из реальной действительности. Остается только Брей. Я вспоминаю все хорошее, что у нас было. Каждое счастливое мгновение, когда мы смеялись и веселились. Вспоминаю наше совместное прошлое. И так – всю дорогу, пока едем в больницу. Когда пикап останавливается возле отделения экстренной помощи, я уже плохо понимаю, где нахожусь.

Не помню, как выбираюсь из пикапа. Наверное, тоже с помощью мистера Парсона. За автоматическими стеклянными дверями – ярко освещенный вестибюль. Мне страшно в них входить.

Двери раздвигаются, выпуская Райен. За нею я вижу свою мать.

– Элиас! – вскрикивает мать и бросается ко мне. – Дорогой, я тебе так сочувствую. Как это ужасно!

Она обнимает меня своими худенькими руками. Я почему-то продолжаю думать о том, как мне удалось выбраться из пикапа.

Боюсь спросить у матери, почему она мне сочувствует. Не хочу знать об этом.

У Райен заплаканное лицо. Щеки мокры от слез и потому блестят. В руке она комкает бумажный платок. Тянется с намерением меня обнять. Мне хочется, чтобы и она, и мать оставили меня в покое, но сил сказать им об этом у меня нет.

Сижу в комнате ожидания. Как после вестибюля я попал сюда – тоже не знаю. Мой взгляд упирается в кремовые плитки пола. Сейчас они мокрые и грязные от моих ботинок, в которых до сих пор хлюпает вода. Наклоняюсь вперед, сцепляю пальцы и зажимаю их между коленей. Мать и Райен тоже здесь, но кто слева от меня, а кто справа, я не знаю. Мне здесь все противно, все раздражает. Запах стерильности, пластмассовая мебель, этот пол. Еще сильнее цепляет попискивание медицинской аппаратуры, доносящееся из палат. Оно просто бьет мне по нервам. Мимо кто-то проходит. Я лишь слышу поскрипывание подошв. Под потолком щелкает динамик интеркома. За высоким окном крутятся красные мигалки подъехавшей машины «скорой помощи».

Кто-то кладет мне на колено руку. Не очень понимаю, чья это рука, но потом слышу голос матери. Значит, рука тоже ее.

– Малыш, ты сделал все, что смог.

Меня обжигает боль в ее голосе. Она пытается подготовить меня к худшему? Или просто старается успокоить?

Продолжаю смотреть в пол.

Проходит еще сколько-то времени. Сколько – я не знаю. В комнату ожидания выходит медсестра и обращается к Райен.

Боюсь поднять глаза. В моей жизни наступил момент, когда я умру либо от счастья, либо от горя.

– Вы сестра мисс Бэйтс? – спрашивает медсестра.

Я и сейчас не поднимаю головы. Мои пальцы застряли в волосах, изо всех сил стараясь проникнуть внутрь черепной коробки. Правая нога дрожит, и мне никак не унять этот танец мокрого ботинка по кремовым плиткам. Мать гладит меня по спине.

– Да, – отвечает Райен и встает.

В комнате – вакуум. Весь воздух собрался в моих легких.

– Состояние вашей сестры стабильное. Можете к ней пройти.

Воздух вырывается из меня наружу, а сам я падаю со стула и оказываюсь на коленях. Все мое тело сотрясается от рыданий. Меня пытаются гладить по спине, но мне этого не надо. Так сильно я не плакал, пожалуй, с раннего детства. Почти до рвоты.

– Она жива, – повторяю я. – Она жива.

Слезы обжигают мне ноздри.

Наконец поднимаю голову. Возле меня стоят мать и Райен.

– Нет, я… – начинает говорить Райен. Она смотрит на меня, потом на медсестру. – Прошу вас, пусть первый войдет Элиас.

Элиас

В палате светлее, чем я думал. Стены, пол и потолок в ней совершенно белые, залитые ярким светом люминесцентных ламп. Помимо двери, есть еще и занавеска. Когда я вхожу, медсестра задергивает занавеску. В нос ударяет запах медицинского спирта и еще чего-то.

Палата невелика, но, прежде чем шагнуть к кровати, я останавливаюсь и просто смотрю на Брей. Ее кровать стоит на небольшом возвышении. Ее волосы, все еще влажные, разметались по белой подушке. Руки лежат поверх одеяла. С ее запястий сняли плетеные браслеты. Теперь на одной руке – больничный браслет с указанием имени и необходимых данных. В запястье другой вставлена игла капельницы. Я смотрю на лицо спящей Брей: такое спокойное и безмятежное, словно и не было тех ужасных минут на пруду. Надо же, какое у нее… умиротворенное лицо.

– Не волнуйтесь, она поправится. – Медсестра держит пюпитр с прижатым листом бумаги и делает какие-то пометки. – Но вам и ее близким обязательно нужно будет обсудить ряд важных моментов. Мисс Бэйтс требуется квалифицированная помощь. Насколько я понимаю, это была ее вторая попытка покончить с собой.

Медсестра говорит еще что-то, но мое сознание пропускает только отдельные слова. Лекарственная передозировка… Чуть не утонула… Если бы ее нашли чуть позже…