Морской лорд - Вирджиния Кантра

Она почувствовала изумление демонов, слышала вопли боли и возмущения, когда она развернула океан на них. Она устроила взрыв, заменивший волнорез, чтобы слиться с этой волной стихии. Галька, поднятая со дна приливной волной, превратилась в метательный снаряд, несущийся на врага.

Энергия Конна перетекала в нее. Ее магия вознеслась словно море, сверкающая, мстительная, гладкая и вздымающаяся как приливная волна.

— Го, — выкрикнула она. — Я тебя похороню!

Волна обрушилась, развернув потоп обратно в море, где его поглотила морская пучина.

Но, несмотря на то, что ее увенчанная гребнем магия обрушилась, несмотря на то, что она держала за руки своих родных, она видела ту, другую стену, другую волну на той стороне моря.

Будто парящая в небе птица, она видела Убежище, стену замка, на которой стояли крошечные фигурки людей и морских котиков, и волну, вздымающуюся над ними, словно молот Ада.

Люси видела беспомощного Конна, лежащего на стене без сознания, и она в ужасе смотрела, как молот опустился вниз.

Следующим утром Люси медленно двигалась по направлению к лестнице, боль и усталость отдавались во всех мышцах и сухожилиях, на душе было тяжело и тошно.

В коридоре, за дверью своей старой комнаты, Люси остановилась, застигнутая звуком голоса отца, читающего вслух лежащей на кровати фигуре.

— Пожелаем спокойной ночи корове, перепрыгнувшей через Луну…

У Люси сбилось дыхание.

Барт поднял глаза и увидел ее. Его худое, изнуренное лицо покраснело.

— Тот новый доктор сказал мне, что если я буду ей читать — это может помочь. Он видел нас — видел ее — видел Кору в Дворце культуры вчера вечером, — он откашлялся. — Я называю ее Корой. Две Люси в одном доме это слишком запутано.

Из глаз Люси брызнули слезы. Она закрыла их, прислонившись к дверному косяку.

— Это… здорово, пап. Прелестное имя, — высказалась Люси.

А что еще она могла сказать?

— Я нашел это среди твоих учебных пособий, — Барт держал в руках полосатую оранжево-зеленую обложку книги «Спокойной ночи, Луна». — Ты ведь не против, да?

— Нет, — сказала она от чистого сердца. — Я совсем не против.

Барт посмотрел на фигуру, лежащую на кровати, такую неподвижную и бледную, ее грудь приподнималась и опускалась, когда она дышала.

— Она совсем на тебя не похожа, — сказал он. — Я не знаю, почему все… Я не знаю, почему я сам подумал, что она похожа на тебя.

Смешок, вырвавшийся у Люси, больше походил на всхлип. Она зашла в комнату, нагнулась и поцеловала отца в макушку головы.

— Я тоже не знаю, пап.

Ее отец поднял руку и неловко погладил ладонь Люси, покоившуюся на его плече.

— Калеб и остальные сейчас внизу, — сказал он. — Ты должна спуститься. Позавтракай.

— Да, — Люси с трудом сглотнула. — Я спущусь.

Они собрались в гостиной: Калеб в форме; Маргред, красивая и уставшая; Реджина с восьмилетним Ником расположились на диване, а Дилан стоял спиной к комнате, глядя в окно на снег.

Калеб и Реджина говорили приглушенными голосами, как школьники в библиотеке или люди, пришедшие на поминки.

Сердце Люси сжалось от невыносимого горя. Кое-кто и правда умер. Конн. Она была не в состоянии почувствовать его, связаться с ним, ощутить его присутствие в этом мире, с тех пор как они прошлой ночью развернули прочь волну. Золотая нить, которая связывала их, окончательно оборвалась, оставив ее отрезанной от Конна. Брошенной на произвол судьбы.

— … рассеялась в Атлантике, — сказал Калеб. Он поднял глаза и увидел ее. Беспокойство заострило черты его лица. — Люси.

Повернулся Дилан.

Она встретилась с ним взглядом, несбыточная надежда бушевала в ее груди словно пламя.

— Есть новости? — умоляюще спросила она. — Хоть какие-нибудь.

Дилан покачал головой, его глаза были черны от сожаления. И она вспомнила, что он тоже любил Конна, он знал принца селки с тех пор как был угрюмым тринадцатилетним парнишкой.

Реджина легонько толкнула Ника локтем, и он спрыгнул с дивана.

— Сегодня в школе не будет занятий, — объявил он. — Из-за снега и этой эвакуации и прочего. Так что мы с Дэнни идем кататься на санках. Он задрал вверх голову. — Вы снова болеете?

Люси раскрыла рот, но к ее ужасу не сказала ни слова.

— Она просто устала, — сказала Реджина, взъерошив сыну волосы. — Пойдем. Приготовим чай для мисс Люси.

Он припустил за ней через холл, а Люси прошла через комнату прямо в объятья своего брата Дилана.

Сплоченные горем, они обнялись в первый раз. Его тело было крепким, поджарым и худым, как у их отца.

— Мне жаль, — хрипло сказал Дилан.

Люси молчаливо тряхнула головой. Он неловко, бегло погладил ее по спине, прежде чем выпустить из своих объятий и последовать за женой и сыном на кухню.

Люси обездоленно стояла в середине гостиной. Маргред смотрела на нее своими темными глазами, серьезным и сочувствующим взглядом.

— Ты сделала доброе дело, — тихо сказал Калеб.

— Я чувствую себя такой опустошенной, — прошептала Люси.

Калеб заключил ее в объятья. Он пах накрахмаленной формой, хвоей и снегом. Запахи Калеба. Запахи Конца Света.

— После битвы всегда такое чувство, — сказал он. — Даже если ты победил.

Но они даже не победили, оцепенело подумала она, кладя голову ему на плечо.

Сейчас ее семья была в безопасности. Конец Света был цел и невредим. Го был побежден, похоронен под толщей воды и камня.

Но Люси проиграла.

Она потеряла Конна.

Неделя тянулась, отмеривая углубляющиеся в снегу колеи и, становящийся толще, ледяной панцирь вокруг сердца Люси.

Жизнь на острове возобновилась, отмеченная чередующими друг друга рекламными афишами в витрине бакалеи Вайли и ежедневной сменой блюда дня в ресторане Антонии. Паромная переправа и кабельные линии связи были восстановлены.

Классная комната Люси наполнилась вертлявыми учениками и запахом влажных пальто и ботинок. Реджина и Маргред направились на материк, чтобы закупить одежду для беременных. Калеб занимался спасением автомобилей из канав и проверял, как переносят холода пожилые люди. Дилан обошел скованные льдом пляжи, осматривая их в поисках признаков Убежища.

Кора открыла глаза и улыбнулась их отцу.

Все вернулось на круги своя.

Жизнь Люси стала нормальной.

Жизнь без Конна.

Она не могла есть. Не могла спать. Днем ее преследовали мысли о Конне, ночью — падающие башни Кэйр Субай.