Истребитель "Родина" - Евгений Прошкин

– Такие версии тоже рассматриваются. Но оставим теории, у нас с вами задача практическая: глубокое легендирование резидента Сферы.

– Кого легендирование?..

– Вас.

– Бред.

– Уточняю: агент-одиночка, умышленно обративший на себя внимание противника с целью фиктивной перевербовки и выдачи дезинформации.

– Как это глупо…

– Это ваша легенда, – повторил собеседник. – В действительности вы не будете обладать ни ложной информацией, ни подлинной.

– Ни ложной, ни подлинной, – растерянно повторил Андрей. – А какой же тогда?..

– Историки Сферы якобы выяснили фамилию одного из колонистов: это профессор Косарев, сыгравший значительную роль в истории первого поселения, из которого впоследствии образуется государство Сферы. Через своего помощника вы добьетесь, чтобы Косарев оказался в списке экипажа.

– Какого?

– Вам сообщат. Когда придет время.

– Нет, через какого помощника? И как я смогу этого добиться?

– Если Колыбель пойдет на открытое вторжение, помощников у вас будет достаточно.

– А если она выберет другой вариант?

– В таком случае вы нам не понадобитесь.

– Ага, ну теперь я хоть знаю, о чем молиться. Пусть бы они прилетели по-тихому, и – никаких взрывов, никаких адвокатов… да? Забуду тебя, как страшный сон.

– Я и есть сон, который вы забудете раньше, чем проснетесь. Однако без акции обойтись не удастся. Вы плохо слушали. Повторяю еще раз: мы рассчитываем, что эмиссары противника высадятся на Земле незадолго до старта колонистов, а ваше агентурное внедрение начнется уже в ближайшее время. Таким образом, к моменту появления представителей Колыбели вы проведете под легендой около пяти лет.

– «Под легендой» – это как?

– В исправительном учреждении. Или в лечебном, если сможете убедить экспертизу в своей невменяемости.

После этих слов Андрею захотелось крепко зажмуриться, однако он не был способен даже закрыть глаза: он их не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме своего беспомощного Я, висящего на чьем-то крючке. Во сне такое бывает, но этот затянувшийся кошмар, детальный и последовательный, давно себя перерос и превратился во что-то большее. Андрей не мог сопротивляться, он продолжал спорить с собеседником, но все это было поверхностным, несерьезным. Он уже знал, что поступит так, как от него требуют, и смирился с этим, как взрослый человек смиряется с неизбежностью смерти. Вот это и было самым ужасным: осознавать, что за тебя уже все решено.

– Пять лет… – выдавил он. – Через пять лет мне будет уже тридцать.

– Совершенно верно.

– Скорее бы проснуться. Все забыть.

– Скоро, – пообещал собеседник. – Итак, последнее: когда профессор Косарев будет внесен в списки колонистов, информация о нем с вашей помощью попадет к противнику. Далее все ясно, не правда ли?

– Косарева запишут не в тот экипаж, и Колыбель уничтожит корабль с собственными предками. Если только поверит, – добавил Андрей. – На самом деле никакого профессора Косарева среди колонистов не было?

Вместо ответа Андрей наткнулся на каменную стену.

– Все, что вам нужно, вы усвоили, – сказали ему. – Когда вы проснетесь, вы почувствуете себя…

* * *

Когда Ксена вошла в каюту, Андрей сидел на кровати и безмятежно болтал ногами. На коленях у него лежала тарелка с жареной треской, на сервировочном столике возвышалась стопка грязной посуды.

– Как спалось? – осведомилась Ксена.

Андрей скривился и отправил в рот очередной кусок рыбы.

– Похоже, ваше самочувствие уже в норме, – заметила она.

Он молча кивнул на пустые тарелки.

Ксена приблизилась к столику и, помедлив, приподняла большую салфетку. Андрей перестал жевать и уставился на ее лицо. Ему было интересно посмотреть на реакцию.

– Все указательные? – Ксена надула щеки. – И все левые, насколько я понимаю.

– Четыре штуки, – подтвердил Андрей.

– И зачем это?

– Хочу разобраться. С мимикой у вас напряженка, но должен же я знать, что вы чувствуете.

– Зачем? – повторила Ксена.

– Чтобы вы не смогли меня обмануть.

– Здраво, – оценила она. – Ну а пальцы вы зачем себе отрывали?

– Палец, – уточнил Андрей. – Один и тот же. Указательный на левой руке. Только я не отрывал, я откусывал. – Он помахал Ксене левой пятерней.

– И сколько времени длится регенерация?

– Первый раз около часа, потом быстрее. Четвертый вырос минут за пятнадцать.

– То-то у вас аппетит хороший, – заметила Ксена.

Андрей посмотрел на количество грязной посуды и лишь теперь осознал, что все это время не прекращал есть. Никаких просьб он не высказывал, блюда сами появлялись в квадратном окошке, устроенном наподобие шлюза. Андрей воспринимал это как должное.

– И все же зачем вы себя истязали? – спросила Ксена.

– Как и вы, искал свои границы.

Она покачала головой и положила салфетку на место.

– Значит, последние два часа вы только и делали, что откусывали себе палец, – произнесла она. – Занятие для настоящего интеллектуала. Было больно?

– Нормально, – отозвался Андрей. – Терпимо.

– Нормальный человек это терпеть не смог бы.

– Спасибо, что напомнили.

Ксена оттолкнула сервировочный столик и прислонилась к стене.

– Больше никаких экспериментов не проводили?

– А то сами не знаете, – хмуро ответил Андрей.

– Можно подумать, это вы не знаете, – сказала она с упреком. И, чуть помедлив, добавила: – Система наблюдения в вашей комнате не работает.

Андрея эти слова не удивили. Напротив, он испытал удовлетворение, будто Ксена подтвердила то, о чем он и сам догадывался. Проснувшись, он почувствовал, что камеры и микрофоны выключены. Избавиться от слежки ему хотелось давно, и Андрей воспринял это как должное. Голова была занята другим: он размышлял о своей способности к регенерации, поэтому некоторым вещам не придавал значения. Он был голоден, и в раздаточном окне одна за одной появлялись тарелки. Андрей воспринимал это как должное.

– Вот это я и хотела бы с вами обсудить, – сказала Ксена.

– Насколько я понял, Стив от моего дела отстранен? Не его уровень?

– К вам никто не рискует заходить. – Она скрестила руки и заглянула Андрею в глаза. – После того, как вы отключили систему наблюдения.