Эвви Дрейк все начинает сначала - Линда Холмс

– То есть у тебя нет того места, где отваливается рука?

Он улыбнулся:

– Нет, не отваливается. Она разваливается посередине.

– Это не намного лучше.

– Ну, по физической части ничего толком не нашли. То есть вообще ничего не нашли. Я остаюсь все тем же чокнутым бейсболистом, у которого не все дома. Словом, ничего не изменилось. По-видимому, год это не то время, чтобы забыть, что я уже пробовал все, что можно, по пять или шесть раз. Пришло время перестать огорчать себя.

– Подожди, ты уходишь?

Он медленно поднял на нее взгляд:

– Да. Все закончилось, совсем закончилось.

– Но я сама видела, как ты выполнял подачи еще месяц назад.

– И куча людей вчера смотрела, как я вчера бросал мячи в забор трибуны.

«Этот смачный звук удара мяча в перчатку», – вспомнилось Эвелет откуда-то.

– Ты не можешь уйти!

– Я могу уйти и я ухожу. Больше подачами не занимаюсь.

Эвви пожала плечами:

– Мне очень жаль. Я чувствую, что должна была поехать с тобой.

Он покачал головой, показывая полное недоумение:

– Чтобы сделать что?

– Даже не знаю. Чтобы быть там с тобой, я думаю.

– Ты ничего хорошего не пропустила.

– Это не для того, чтобы хорошо провести время. Просто, помнишь, как ты попросил меня быть за домашней базой на тех «Весенних танцах»? Помнишь, ты сказал, что тебе помогло то, что я была там, даже если ты меня не видел? Я чувствую, что что-то произошло тогда. Сейчас мы не следовали этому правилу, которое неведомым образом работает. Мы должны были сделать все точно таким же образом…

– Пожалуйста, перестань. – Он поморщился, качая головой. – Пожалуйста, прекрати, ладно, Эв?

– Я пытаюсь помочь.

– Я знаю, но ты должна меня выслушать. Я чертовски устал, и у меня были слишком длинные выходные. И хотя я знаю, что ты пытаешься мне помочь, я говорю тебе, что это не пройдет.

Эвви заметила, что он немного загорел и стал выглядеть как будто немного старше.

– Я просто… я просто удивлена.

– Эвви, я работал над этим еще в Нью-Йорке и только свел себя с ума еще больше. Я делал все, что они говорили. Я не понимаю, чего ты ожидала на этот раз. Я не понимаю, чего я ожидал. – Он прислонился к стойке бара и продолжил: – Я имею в виду, ты правда думала, что я смогу сделать это сейчас, потому что мы спим вместе?

Услышать этот вопрос для Эвелет было все равно что прикусить больной зуб, прямо до нерва.

– Я так не думала.

«Но ты же думала об этом, думала!» – не унимался ее внутренний голос.

– Все кончено, – произнес он. – Говорю тебе, все кончено. – Он сделал глоток и покачал головой: – Я действительно хочу, чтобы ты оставила эти мысли.

Эвви от неожиданности вздрогнула.

– Я пыталась помочь, – сказала она. – Я думала, ты хочешь работать, играть.

– Ну, хочу я или нет, – ответил он, – все равно не могу. И мы должны оставить это в покое. Мне уже пора заняться своей настоящей жизнью.

Она оглядела кухню:

– Прости, если я тебя неправильно поняла.

– Все в порядке, – заверил Дин. – Мне следовало бы знать об этом лучше. – Он провел рукой по волосам: – Я умираю с голоду.

Дин открыл холодильник и тихо выругался. Не успела Эвви понять, что сейчас произойдет, как он решительно выставил бутылку шампанского, которую она охлаждала. Тяжелая бутылка сильно стукнулась о стол, который тихо задребезжал.

– Пожалуйста, прекрати все это.

Когда он исчез в квартире, она принялась механически цеплять ногтем этикетку шампанского, пока та не стала отслаиваться. Потом она оставила бутылку на столе и поднялась наверх, чтобы прилечь. «Все кончено», – повторила она себе его слова.

В ту ночь, как только стемнело, Эвви натянула мягкие хлопчатобумажные шорты и серую футболку и выключила свет в своей спальне. Она спустилась вниз, остановилась, чтобы спрятать шампанское в глубине высокого шкафа. Затем пошла в квартиру, где дверь была полуоткрыта. Эвви заглянула внутрь и увидела Дина в постели, в наушниках, читающего что-то в айпаде[220]. Все лампы были выключены, кроме одного ночника прямо рядом с ним на тумбочке. Она стояла неподвижно, пока он не поднял голову. Он улыбнулся, вытащил маленький белый наушник из уха и протянул его ей. Эвви пересекла комнату, физически чувствуя густую тишину и ковер под босыми ногами. Дин приподнял хлопковое одеяло с ее стороны кровати, и она подвинулась к нему.

Он смотрел «Искателей ковчега»[221], и Эвви надела наушник как раз в тот момент, когда Индиана подходил к таверне Мэрион. Дин поправил подушки под головой, чтобы она могла свернуться калачиком у него на плече.

– Прости, Эв, – прошептал он ей на ухо. – Прости меня.

Она повернулась, чтобы посмотреть на изгиб его челюсти, на шрам над глазом, и тихо произнесла:

– И ты прости меня.

– Это была тяжелая поездка. Я не хотел вымещать это на тебе.

Она покачала головой:

– Нет, ты имел право. Я сейчас тоже не в лучшей форме.

– Скорее всего, ты не звонила Энди, пока меня не было?

Она поиграла с амулетом на шее:

– Должна сказать, что нет.

– Или это он звонил тебе?

Она потянула за цепочку:

– Я пытаюсь дать ему немного времени, чтобы он успокоился.

– Можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно. – Она положила руку ему на бок.

– В ту ночь, когда вы поссорились, ты сказала что-то вроде «Мне не суждено быть счастливой». Что это значит?

Больше всего Эвелет ненавидела себя за то, что была тогда пьяна и не все помнила из произошедшего той ночью. Но она чувствовала, что все, рассказанное ей, это правда. Она действительно говорила так, просто была уверена в этом. Но почему она это сказала, оставалось для нее неведомым. Проведя рукой по волосам, Эвви пробормотала:

– Едва ли я… это просто пьяный бред, я думаю.

– Знаешь, прошла уже неделя. Уже даже больше недели. Легче от этого теперь не станет.