32. Агония мира - Владимир Брайт

Чудовищным усилием воли мне удалось на какое-то время остановить продвижение руки к шее.

— Что ты делаешь? — Мысли захлестнула паника.

— Обрубаю концы.

— Может, договоримся? — Вены на лбу набухли, запекшаяся было кровавая корка на лице лопнула сразу в нескольких местах.

Я пытался оттянуть неизбежное, но шансов не было — разум проигрывал битву более сильному противнику, а острый край стеклянного ножа миллиметр за миллиметром приближался к горлу.

Неожиданно до меня дошел смысл ее недавней фразы. «При любом раскладе ты не можешь им проиграть», — сказала мне Милая, после того как я оценил свои шансы в предстоящем поединке с Порождающим боль.

Я действительно не мог проиграть им в игре, ставкой которой была не моя жалкая жизнь, а судьба целой вселенной.

Если я и проигрывал, то только самому себе.

— Будь ты проклята...

Противостояние подошло к концу, потому что она полностью сломила мое сопротивление — кусок окровавленного стекла уперся в горло, натянув кожу в месте соприкосновения.

— Свои проклятия можешь приберечь для кого-нибудь другого, на меня они точно не подействуют.

Даже сейчас ей нельзя было отказать в логике — никакой наговор или порча не повлияют на кусок железа и пластика.

— А вот от этого молодого человека с пистолетом, — как ни в чем не бывало продолжала она, — будет зависеть, перережешь ты в конечном итоге себе горло или нет.

Мое полусклоненное тело рывком распрямилось, так что взгляд, оторвавшийся от созерцания мертвеца, переключился на новый объект.

Очередной противник стоял в пяти метрах от нашей группы, застывшей, словно скульптура на постаменте. Не хватало, пожалуй, таблички «Раскаявшийся палач», а впрочем, отсутствие надписей компенсировалось звуковым сопровождением.

Используя мой речевой аппарат, Милая обратилась к незнакомцу:

— Еееесссллии тыыии, поооопыытааааешш-шшьсяя чтооо-тооо сдеееееллллааать, яяяяя пеее-ррреерррежжжууу сеееееббееее гллооотткуууу...

Слова давались ей с непосильным трудом, видимо контроль над телом был неполным.

Я сделал еще одну отчаянную попытку вырваться из-под контроля своей недавней соратницы, но все, что мне удалось, — на несколько миллиметров отвести руку, сжимающую стеклянный клинок. Впрочем, победа была недолгой. Милой не потребовалось много времени, чтобы преодолеть мое сопротивление и вновь прижать импровизированный нож к горлу.

Человек молча стоял, не предпринимая никаких действий. Если бы не его универсальное снаряжение и то, что он находился именно в этом месте и в данное время, можно было бы подумать, что это обычный зевака, с интересом наблюдающий за попыткой суицида.

— Яяяяяя сееейййччаасссс встаааааннннууууу иииии сяяяяядуууу ввввв твоооооюююю машшшиннуууу. Жжжжииииивыыыыммм яяяяя теебееее неееее даааамссссяяяя.

— Ты просто сука...

Как уже было сказано ранее, в силу некоторых причин я не слишком боялся смерти. Но погибнуть вот так по-идиотски, перерезав себе горло по указке какого-то недоношенного компьютерного разума, было чрезвычайно неприятно.

Она не обратила на этот всплеск эмоций никакого внимания.

— Ты мне мешаешь, — произнесла Милая так, словно речь шла не о человеке, а о надоедливой мухе.

После чего в голове что-то замкнуло, и в который уже раз я полностью отключился...

* * *

Альфа стоял в пяти метрах от существа, одержимого какой-то неведомой силой. Он с трудом, но все-таки мог уловить обрывки сумбурных мыслей, проносящихся в голове Чужого. И из тех кусочков информации, которые удалось собрать в более или менее приемлемую мозаику, получалось, что разворачивающееся перед ним действие — не блеф обреченного, а вполне реальное, подкрепленное конкретными действиями обещание.

Кто-то или что-то, подчинившее себе тело стоящего перед ним на коленях человека с окровавленной маской вместо лица, непременно приведет в исполнение свои угрозы. В этом не было никакого сомнения.

Когда Чужой начал говорить, стало совершенно очевидно, что звуки, вылетающие из его горла, не могут быть произнесены самим человеком. В них чувствовалась какая-то механическая неодушевленность.

Альфа собрался было связаться с начальством, чтобы получить инструкции по поводу создавшейся ситуации, но в последний момент передумал. Какое-то внутреннее чутье, ни разу до этого не подводившее его, подсказало, что этого делать не следует. В звонке может быть заключена скрытая опасность.

Между тем, пока он стоял, перебирая в уме все возможные варианты, Чужой неожиданно встал.

Если до этого могли оставаться какие-то сомнения в механической природе существа, находящегося перед ним, то теперь они полностью отпали — никакой человек не может распределять тяжесть таким непостижимым образом — полузавалившись назад, и при этом не просто стоять, но еще и передвигаться.

— Яяяяяяяяяяяяяя сссссдееелллллааааюююю толлькооо триииии шшшшаааагаааааа ииии еееесссслиии тыыыыыы ннеееееее ооотооооййййдешшшшь, сссоооооовеееррршшшууу тооооо чтоооо заааадуууммааалл...

Времени на размышления не оставалось. Это были не переговоры, а ультиматум в чистом виде.

Альфа неожиданно почувствовал, что человеческий разум Чужого отключился, и теперь на его месте осталась только холодная неодушевленная пустота чего-то непостижимого...

У него были предельно ясные и четкие инструкции — ни в коем случае не допустить смерти преследуемого.

Про возможность самоубийства речи не шло, однако это не играло никакой роли. Чужой должен был выжить. И сейчас, когда это непостижимое нечеловеческое существо сделало шаг вперед, командующий операцией захвата не стал рисковать, отступив с дороги.

— Ввввоооооитллл нжжжн мммеее...

Речь Чужого заметно ухудшилась, хотя буквально несколько секунд назад казалось, что хуже дикции быть просто не может.

Альфа молча развернулся, проследовав по направлению к машине.

Вспышка, наблюдавший из вертолета за разворачивающимися внизу действиями, находился в полном замешательстве. Попытки связаться со старшим группы не привели к успеху — рация Альфы молчала, Поэтому после непродолжительных сомнений он решил нарушить субординацию, лично связавшись с Фабелом.

— Полковник, у нас проблема...

Коротко сообщив о смерти Кары и о принятии командования Альфой, он подробно обрисовал сложившуюся ситуацию.

— Ты уверен, что Чужой скорее умрет, чем позволит взять его? — В голосе полковника слышалась плохо скрываемая тревога.

Альфа был одним из лучших его людей, но сейчас его поведение не поддавалось анализу.