Висельник и Колесница - Константин Жемер

- Это моя келья, здесь безопасно, – сказал он и стал рыться в какой-то нише.

- Как-то у вас тут убого, – осмотревшись, заметил граф. Смахнув пыль с грубого табурета, он уселся у стола.

Ленуар достал вязанку свечей и, запалив одну, потушил фонарь. Подняв свечу над головой, учёный указал на деревянную решётку, что закрывала большое квадратное отверстие у самого потолка.

- В давние времена Гроссмейстер Ордена держал при себе специального ловкого человека – тот, перемещаясь по воздушным шахтам, доносил обо всём, что слышал в замке. Сам я, конечно, внутри не был, но устройство шахт представляю хорошо: в своё время, знаете ли, проявил любопытство, сейчас вот пригодилось.

Максим кивнул Коренному. Гренадёр вспрыгнул на стол и схватился за решётку руками. На миг он застыл неподвижно, затем крякнул и одним могучим рывком выдрал её, при этом чуть не свалившись на пол.

- Я же просил соблюдать тишину – нас могли услышать, – взмолился француз. Он задул свечу и, приоткрыв дверь, прислушался к тому, что делается снаружи. Но в катакомбах царили тьма и безмолвие. Облегчённо вздохнув, Ленуар затворил дверь и снова запалил свечу.

- Воздушные шахты тянутся горизонтально вдоль этого яруса до самой прозекторской, а дальше уходят вверх. Но не нужно беспокоиться – наверняка гроссмейстерские шпионы позаботились о возможности удобного подъёма. Так можно достигнуть первого, второго и третьего наземных этажей. Шахты тянутся вдоль каждого из них, но гостевые комнаты – на среднем. Комната Елены будет последней: думаю, туда шахта не доходит. В остальных комнатах можно столкнуться с жильцами. Я точно знаю, что в одной – гость из Египта по имени Абу-Гаяс. Это весьма необычный и очень опасный человек – посланец Старца Горы. В другой часто останавливается князь Юзеф Понятовский…

- Кто?! – в один голос вскричали Толстой с Крыжановским.

- Князь Юзеф – лучший друг хозяина замка. Можно сказать – кумир. Он не член Ордена, отказался от этой чести…

- А в последнее время, до того, как повиснуть на дереве, вам, случайно, не доводилось встречать поблизости господина Понятовского? – вкрадчиво спросил Максим.

- В последнее время – нет, – пожал плечами Ленуар. – Но сейчас – не знаю, часть его корпуса стоит гарнизоном в соседнем городке, мог и заглянуть в замок.

- Скажите, господин Всезнайка, а как так получилось, что Радзивилл, пребывая в столь юном возрасте, смог занять генеральский пост? – встрял Толстой. – Ведь, если не ошибаюсь, это очень высокий пост в Ордене.

- По наследству, дорогой граф. Радзивиллы испокон веков владели Красным замком. Высшие посты в Ордене передаются по наследству внутри кланов. Эти кланы называют домами. Радзивиллы принадлежат к дому Сихемской Твердыни, и все их отпрыски с рождения посвящены делу защиты Ордена.

- Довольно разговоров, господа, пора браться за дело, – прервал словоохотливого учёного Максим.

Быстро избавившись от громоздкой зимней одежды, он остался в рубахе, брюках и сапогах. Кроме перечисленного, надел перевязь с саблей. К перевязи на груди приторочил два пистолета.

Сборы Американца оказались столь же короткими. С видимым сожалением граф расстался с саквояжем и семиствольным карабином, передав их на хранение Курволяйнену. Вначале хотел препоручить сокровища цыганёнку, но, взглянув с какой нежностью тот баюкает палаш погибшего Акима, посчитал сие дурной приметой. Поцеловав небольшую иконку, что висела у него на шее, граф подтянулся на руках и исчез в зияющем чёрном квадрате.

Крыжановский отвёл в угол Коренного и тихо сказал, кивнув на Илью с Плешкой:

- Присмотри за мальчишками, Леонтий, надеюсь на тебя, но особенно не спускай глаз со старика, к коему у меня нет доверия. Если что – насмерть не души, а просто переломай ему ноги, руки же не трогай, чтоб после мог показать, где подземный ход.

Гренадер угрюмо козырнул, а Максим, более не задерживаясь, размашисто перекрестился и последовал за Американцем.

12 (24) ноября 1812 г.

Красный замок близ города Мир Гродненской губернии.

Давно уже Максим не испытывал такой, как сейчас, потребности излить душу в ругательствах. И было из-за чего – внутренность воздушных шахт кишела всякой мерзостью. Ползёшь на карачках, а из-под рук то и дело выскальзывают пауки с многоножками, кругом склизкий мох, а издалека доносится крысиный писк. Графу – и того хуже: приходится продираться через плотные слои паутины. На долю Максима этого добра тоже хватает, но основная часть всё же оседает на шевелюре и плечах Фёдора. Хороши же они будут, когда после такого путешествия явятся перед Еленой! Не поднимет ли девушка крик от испуга?

Слабый свет, что забрезжил впереди, заставил компаньонов удвоить осторожность: оба теперь двигались совершенно бесшумно. Внезапно, словно из глубокого колодца, зарокотал чей-то могучий бас:

- С мужчинами работать одно удовольствие. Женщины – менее подходящий материал. Слово "женщина", то есть "femina", происходит от "fides" и "minus" и означает «меньше веры»[181]. Лишь людоеды и прелюбодеи предпочитают женщин мужчинам, но делают это в силу несколько иных причин, нежели живость ума и глубина сознания!

Владелец баса говорил по-французски с заметным немецким акцентом, что придавало его словам особенную твёрдость.

- Мастер, – послышался другой голос, гнусавость которого показалась Максиму смутно знакомой. – Вы не впервые говорите «глубина сознания», и я всякий раз собираюсь спросить – что это такое?

Компаньоны вплотную подобрались к зарешёченному отверстию, откуда исходил свет, и теперь могли видеть происходящее. Помещение, отделённое от них деревянной решёткой, очевидно и являлось пресловутой «прозекторской», каковую упоминал старый эзотерик. Камера пыток – вот что она из себя представляла! Ярко пылающий очаг, рядом кузнечные меха, кругом тошнотворного вида палаческие приспособления и инструменты.

У механизма, напоминающего плод противоестественной связи между тисками и гробом, стояли двое. В одном Максим без труда узнал старого знакомца – Франсуа Белье, коего давешний шрам наделил вечной улыбкой, правда, с одной лишь стороны лица. Вид второго человека принёс понимание того, почему Ленуару совершенно не хотелось с ним встречаться. Заплывший жиром, чудовищных размеров гигант, облачённый лишь в кожаный мясницкий фартук: такого раз увидишь – уж не позабудешь. Прозектор по имени Простой Батист собственной персоной!

- Так спроси, дурак, а не собирайся! – рявкнул гигант и нежно провёл ладонью по крышке гробоподобного приспособления. – Знаешь выражение «deus ex machina», о, бестолковый ученик?