Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин

Разумеется, у нее всегда было множество поклонников и ухажеров, и нельзя сказать, что она была к ним равнодушна. Однако она не воспринимала по-настоящему всерьез никого из своих золотомолодежных друзей, с кем у нее случались более или менее длительные отношения. Жизнь вокруг проносилась нескончаемым фестивалем, и все ее друзья были кем-то вроде актеров и аниматоров на этом празднике – кто-то первого плана, кто-то – второго, а некоторые и вовсе не поднимались в ее глазах выше статистов. Но в конечном счете, это были именно актеры, развлекавшие ее. Это были хорошие и интересные мальчики, на которых она и смотрела как на мальчиков, но не как на мужчин.

Но все изменилось в 1995 году, когда на чьем-то дне рождения ее познакомили с одним очень немногословным, поначалу даже показавшимся ей скромным, тридцатипятилетним человеком мужеского пола. Был он сухощав, даже по-спортивному подтянут, выбрит чрезвычайно гладко, редкие волосы на его голове были аккуратно подстрижены и уложены. В те годы в моде была одежда ярких цветов (желтыми и малиновыми пиджаками не брезговали даже и иные политики), но новый знакомый Аллы предпочитал темные костюмы – настолько же неброские, насколько и дорогие. Лицо его, казалось, почти никогда не озарялось никакими эмоциями. Улыбался он очень редко, да и самая эта улыбка походила скорее на невротическую ехидную усмешку, производившую в сочетании с немигающими рыбьими глазами довольно жуткое впечатление.

Разумеется, Алла, как и большинство ее знакомых (и, конечно же, ее отец) ранее слышала об этом человеке – и была сильно и даже приятно удивлена, ибо представляла его себе совсем по-другому. Новым ее знакомым, а также и поклонником, в которого она очень скоро влюбилась со всей страстностью, был Юрий Мозжухин, в более узких кругах известный как Мозжа. На его визитке было указано, что он занимается автомобильными перевозками и наружной рекламой. Однако все знали его как молодого и весьма влиятельного криминального авторитета, резко поднявшегося в конце 1980-х – начале 1990-х благодаря чрезвычайно изворотливому уму и чрезвычайной же жестокости.

– Очень приятно с вами познакомиться, – тихо сказал Мозжухин, когда его представили Алле.

– Мне тоже! – сказала она, и кокетливо добавила: – Интересно познакомиться с таким страшным человеком!

– Ну что во мне страшного? – Мозжухин чуть улыбнулся, обнажив два ряда маленьких и редких зубов, отчего стал окончательно похож на какую-то рептилию. – Просто небольшой бизнес. Ничего другого.

– Да ну, конечно! – так же кокетливо продолжала Алла. – Весь город о вашем небольшом бизнесе говорит!

– Пустая болтовня, – по-прежнему тихо и безцветно сказал Мозжухин. – Просто кое-какие дела делаем.

И уже со следующего дня начался их роман – начался стремительно и ярко, как кустуричный фильм. Юрий стал присылать Алле огромные охапки цветов – и домой, и в университет, каждый день встречал ее после занятий в вузе или еще где-то (ибо на занятия она ходила далеко не каждый день) – разумеется, встречал не как какой-нибудь нищебродский студент-интеллигент, а сразу на двух машинах, одном мерседесе и одной «девятке» (в последней сидела охрана из числа «братков» Мозжухина). Обеды в лучших ресторанах города, самые дорогие ночные клубы – все это стало ежедневным фоном их отношений.

Впрочем, удивить Аллу фешенебельными кабаками было довольно трудно – она знала их задолго до знакомства с Мозжухиным. В ее новом поклоннике Аллу прельщали и очаровывали не деньги, которых у него было немало, и даже не те многочисленные знаки внимания, кои он ей постоянно оказывал. Самым сильным, обезоруживающим и притягательным было ощущение исходящей от него спокойной и одновременно огромной силы. Алла впервые сумела прочувствовать смысл выражения «как за каменной стеной». А Мозжухин казался даже не стеной, а некой скалой, которую ничто не могло поколебать. Он стал ее героем, и ее не смущал даже тот факт, что ранее он был женат и развелся менее чем за месяц до знакомства с ней.

Они поженились пять месяцев спустя после первой их встречи. Отец Аллы был против этого брака, но всерьез перечить своей дочери, как всегда, не смог. Свадьба прошла с подобающим размахом – венчание в главном городском соборе, масштабное застолье на шестьсот человек в лучшем ресторане города, фейерверк в ночном небе и прочее в этом роде – по местным меркам, это была свадьба если не столетия, то десятилетия-то уж точно.

А потом началась их супружеская жизнь – ровно такая, о какой Алла и мечтала: солнечно-счастливая, беззаботная и веселая. Но такой она была ровно пять месяцев.

Мозжухин, как и было принято среди людей его круга, постарался максимально оградить Аллу от каких-либо соприкосновений с его «бизнесом». Однако сделать это было не так-то просто, а точнее – невозможно. Самыми частыми гостями в их доме были друзья и «бизнес-партнеры» мужа – в большинстве своем персонажи в дорогих пиджаках и с золотыми цепями на шее. На пальцах у них, помимо золотых перстней-печаток, можно было видеть и иные «перстни» – синие зековские татуировки, вроде «дороги через малолетку» и т. п. При ней они о делах не говорили, но очень скоро для нее эти дела перестали быть секретом. И они оказались весьма далеки как от автоперевозок, так и от наружной рекламы.

Поначалу Алла старалась относиться к этому спокойно – на дворе были 1990-е годы, и она довольно ясно отдавала себе отчет, что богатый человек сейчас едва ли может быть честным человеком. Определить, где кончается бизнес и начинается бандитизм, было не так-то просто. Но как ни старалась она быть спокойной и понимающей, когда однажды ей попалась на глаза белоснежная рубашка ее мужа, перемазанная в крови – в чьей-то чужой крови – с ней случилась истерика.

– Что это такое?! – кричала она на Юрия, сжимая в кулаке его окровавленную сорочку.

– Да так… Испачкался немного, – с мягкой улыбкой, глядя на нее стеклянными глазами, отвечал Мозжухин.

– Юра… Но ведь это же… кровь?! – прокричала она. Муж, не говоря ни слова, снова криво улыбнулся. Потом молча вырвал у нее рубашку и бросил в камин (который в их загородном доме – аляповатом особняке с зубчатыми башенками – разумеется, имелся).

– Может, кровь, а может, и нет, – сказал он раздраженно. – А ты девочку-целочку из себя не строй. И не лезь не в свое дело.

Она постаралась не строить и не лезть. Но выходило плохо. Вскоре выяснилось, что она забеременела – и тогда муж, как и полагается любящему супругу, постарался сделать все необходимое, чтобы облегчить ее заботы по дому. В частности, нанял домработницу – молодую грудастую девицу, облаченную в фартук, которая стала пылесосить ковры и вытирать пыль. Вскоре после того, как живот Аллы заметно округлился, по причине чего интимные отношения у нее с Юрием прекратились, Алла стала натыкаться на использованные презервативы, забытые или на полу, или в щели между подушками на диване. Домработница ходила по дому уверенной походкой «от бедра» и на Аллу смотрела уже свысока.

В этой ситуации Алла не смогла изобрести решительно ничего нового и попыталась исправить дело так, как это сделали бы 99 % женщин на ее месте – то есть стала закатывать истерики своему мужу. Мозжухин старался быть ровным и сдержанным, но она видела, что чем дальше, тем хуже у него это получается.