Безумная страсть - Патриция Хэган

Губы Эйприл горели как в огне. После второго удара Клайда она почувствовала во рту привкус крови.

Вскоре повозка остановилась перед штабом - двухэтажным белым зданием, на флагштоке которого гордо развевался красно-белый флаг Конфедерации. Клайд выпихнул из повозки Эйприл.

Перед входом - массивной двойной дверью - стояли двое часовых в серой форме. Увидев, как Клайд вытащил из повозки связанную женщину, да еще с кляпом во рту, они мгновенно выставили вперед мушкеты, и один из них крикнул:

- Это что такое? Куда вы ее ведете?

- Она шпионка! - отрывисто бросил Клайд через плечо. - Доложите своему командиру, что его хочет видеть Клайд Торнсби.

В разговор вмешался второй часовой.

- Все в порядке, - сказал он своему товарищу. - Этот парень из охраны госпиталя. Пойди доложи генералу.

- А куда мне ее деть, пока генерал придумает, что с ней делать? - поинтересовался Клайд, оглядываясь вокруг. - Здесь ведь нет тюрьмы, а эта стерва в любую минуту может сбежать. Вы бы посмотрели, что она вытворяла только что!

И тут же изложил часовым свою версию событий, происходивших в хижине. Часовой нахмурился, укоризненно глядя на Эйприл.

- Позади штаба есть ледник, - сказал он. - Он примерно три метра глубиной. Сунь ее туда, а лестницу забери, вот она и не убежит. Мы обычно сажаем туда тех, кого не можем сразу отправить в Ричмонд.

Эйприл попыталась протестовать, но мешал кляп, и изо рта доносились лишь какие-то сдавленные хрипы. Пока Клайд волок ее за угол здания штаба, она отчаянно брыкалась, но все было бесполезно.

Ледник - примерно восемь квадратных футов - был возведен из бревен. Часовой вытащил колышек, который прикрывал дверь, и Эйприл с ужасом увидела внизу мрачную сырую яму. Солдат спустился вниз и протянул руки.

- Ну-ка, перестань брыкаться, а не то я просто сброшу тебя! - повелительным тоном крикнул он. - И наплевать, если ты при этом сломаешь себе шею…

Испуганная Эйприл уже не сопротивлялась, пока Клайд передавал ее часовому. Лестница не доставала до земли примерно на метр, и остаток пути девушка пролетела, сильно ударившись об пол. Спертый, влажный воздух был пропитан запахами гнилого дерева и земли. Было очень холодно, и Эйприл поняла, что вокруг нее лежит лед, а опилки предохраняют его от таяния.

Клайд вытащил у нее изо рта кляп, строго предупредив, что снова вернет его на место, если она вздумает кричать. Эйприл молчала, и тогда он развязал ей руки. Поднявшись, он вытащил за собой лестницу и прокричал сверху:

- Пойду выясню, что они намерены с тобой делать, и тут же вернусь! А пока сиди и молчи. Если ты даже начнешь голосить, тебя все равно никто не услышит!

Он со стуком закрыл дверь, и Эйприл очутилась в темноте.

Один Бог знает, какая судьба ее ждет…

Тоненький лучик света, проникавший в щель между бревнами, становился все слабее, по мере того как день клонился к вечеру. Постепенно стало совсем темно. Эйприл дрожала от холода. Кто-то приближался к леднику. Эйприл насторожилась, с трудом поднялась, но тут же снова чуть не упала: от долгого сидения в неудобной позе ноги отказывались повиноваться.

Дверь распахнулась. Над головой Эйприл вспыхнул луч света. Взглянув наверх, она увидела мужчину с фонарем. Лица она не разглядела, но голос был незнакомым:

- Ну как ты там?

- Вообще-то в порядке, только очень холодно и хочется есть, - дрожащим голосом произнесла Эйприл, стараясь не заплакать. - Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я не сделала ничего плохого, клянусь! Пожалуйста, поверьте мне. Будьте милосердны, во имя всего святого…

- Прекрати свои вопли, сука! - грубо прервал ее мужчина. - Тебя не выпустят отсюда до утра, так что можешь устраиваться на ночлег. А поесть я тебе принес…

Что- то упало на пол рядом с Эйприл.

- По мне, так лучше бы ты сдохла от голода, но у меня приказ - накормить тебя.

Дверь захлопнулась, и снова стало темно. Эйприл беззвучно заплакала. Она еще какое-то время постояла, вглядываясь в темноту, а потом наклонилась и начала шарить по полу. Вскоре она обнаружила сверток, завернутый в грубую мешковину. Внутри оказалась еда: немного сладкого картофеля, жирное холодное месиво - очевидно, свинина - и ломоть кукурузного хлеба.

Эйприл вспомнился Счастливчик. Бедный пес! Конечно, он может о себе позаботиться. Но вдруг он не сумел освободиться и все еще сидит в старом амбаре? Если бы она не привязала Счастливчика!… Правда, она все-таки отыскала Олтона, но чем это обернулось?…

Эйприл стала думать о доме. Папа… Жив ли он? Как себя чувствует? И где сейчас Ванесса - все еще в Пайнхерсте или бросила запущенное поместье?…

Мысли девушки обратились к Рэнсу. Где-то он теперь? Вспоминает ли ее или так рассердился за то, что она сбежала, что и думать о ней не хочет? У Эйприл защемило сердце. Она хоть что-нибудь значила для Рэнса только в постели. Тогда они становились единым целым… Но связывает ли их что-нибудь, кроме постели? Эйприл не знала ответа на этот вопрос.

Тогда почему она жалеет, что сбежала от Рэнса? Просто потому, что сейчас она оказалась в отчаянном положении, вот и все! Эйприл отругала себя за то, что снова и снова думает о нем. Ни к чему хорошему это не приведет. И вдруг Эйприл поняла: мысли о Рэнсе теперь помогают ей держаться. В такую трудную минуту, как сейчас, единственный способ не сойти с ума - это думать о его улыбке, его губах, его руках…

Уснуть она не могла. Тишину ночи разорвали раскаты грома, и молния на мгновение осветила ее мрачное убежище; Эйприл не сомкнула глаз. Шел дождь. Сначала крошечные капельки проникали сквозь щели в крыше и падали на дрожавшую от холода Эйприл, но вдруг начался настоящий ливень, уже через минуту вымочивший бедную девушку до нитки. Зубы ее стучали, волосы намокли и прилипли к плечам, однако укрыться от дождя не было никакой возможности.

Шпионов обычно расстреливают… Неужели и за ней придут утром, выведут перед строем солдат и расстреляют? А если так, то какая разница, мокрая она или сухая? Вода уже поднялась выше щиколоток. А вдруг она утонет? Как они, наверное, будут разочарованы, когда придут утром и обнаружат, что «шпионка» мертва!

Слабый лучик света проник сквозь щель в крыше - занималось утро. Дождь прекратился. «До каких пор, - с горечью думала Эйприл, - до каких пор мне терпеть этот ад?…»

Свет стал ярче. Эйприл попыталась подняться, но тут же снова упала: стоять на мокром, скользком полу не было никакой возможности.

А вдруг за ней вообще не придут? От этой мысли Эйприл стало не по себе. Что, если ей суждено скончаться здесь, в этом жутком сыром погребе? Не придут, пока не будут уверены, что она умерла… У всех и без нее полно хлопот - вон сколько раненых каждый день поступает в госпиталь. Где уж тут помнить о какой-то шпионке!

Эйприл охватила паника. Ее снова начало трясти - и от холода, и от страха. И хотя солнечный свет уже достаточно освещал ледник, девушке казалось, что вокруг полная темнота. У Эйприл начиналась истерика.