Сфера - Дейв Эггерс

Но потом он исчез.

А теперь стоял за аквариумом, застыл, смотрел на Мэй.

Она хотела было его окликнуть, но испугалась. Кто он такой? Если она позовет его, снимет на камеру – не выйдет ли скандала? А вдруг он сбежит? Все еще потрясенная акульей трапезой, акульей мутноглазой яростью, Мэй не нашла в себе сил, не обнаружила голоса произнести имя Кальдена. Она смотрела на него, он смотрел на нее; если его снять на камеру, подумала она, можно показать кадр Энни, и тогда наступит ясность, случится опознание. Мэй глянула на запястье, но на экране проступил лишь темный-темный силуэт, а лица не видно. Может, объектив его не распознаёт, надо сменить ракурс. Пока она следила за фигурой на запястном экране, Кальден попятился и отступил во мрак.

До сих пор Джорджия трещала про акулу и про то, чему все они стали свидетелями, но Мэй ни слова не расслышала. Теперь Джорджия стояла на вершине стремянки и махала, надеясь, что Мэй закончила съемку, а то кормить акулу больше нечем. Шоу окончено.

– Ну хорошо, – сказала Мэй; теперь можно сбежать и пойти за Кальденом. Попрощалась с Джорджией, поблагодарила и бодро зашагала темным коридором.

Силуэт Кальдена выскользнул из двери далеко впереди, и Мэй прибавила ходу, стараясь не трясти камерой и сдерживая возглас. Дверь вела в отдел новостей – вполне логично заглянуть туда.

– Поглядим, что творится у новостников, – сказала она, понимая, что спустя каких-то двадцать шагов о ее появлении узнают все сотрудники отдела. Еще она понимала, что Кальдена сняли камеры «ВидДали» в коридоре над дверью; рано или поздно она выяснит, он это был или не он. Любое передвижение по «Сфере» записывала та или иная камера, обыкновенно сразу штуки три, и постфактум выяснить, кто куда ходил, – задача на пару минут.

У двери Мэй вспомнила, как ее касались его руки. Как они опускались, насаживали ее на него. Вновь услышала тихий рокот его голоса. Ощутила его вкус – словно какой-то мокрый свежий фрукт. А если она его отыщет? Не тащить же его в туалет. Или можно? Она что-нибудь придумает.

Мэй открыла дверь в отдел новостей – огромный зал, который Бейли оформил под старомодную газетную редакцию: сотни низких кабинок, повсюду бегущие строки и часы, на каждом столе – винтажный аналоговый телефон, под цифрами аритмично мигают белые кнопки. Здесь стояли древние принтеры, факсы, телексы, типографские станки. Разумеется, сплошь декорации. Все это ретро не работало. Новостники – чьи лица теперь надвинулись на Мэй, улыбаясь, приветствуя ее и зрителей, – в основном собирали материал через «ВидДали». По всему миру стояло более ста миллионов камер, функциональных, доступных, и вести репортажи лично – чересчур дорого и опасно, про углеродный след уж не говоря.

Мэй шла по отделу, а сотрудники ей махали, не понимая, официальный ли это визит. Мэй махала в ответ, озиралась, сознавая, что лицо у нее потерянное. Где же Кальден? Выход отсюда только один, и Мэй, кивая и здороваясь, кинулась через весь зал к дальней стене. Открыла дверь, вздрогнула от яркого света дня и увидела Кальдена. Он шагал по большой зеленой лужайке мимо новой скульптуры этого китайского диссидента – надо бы ее осветить, подумала Мэй, может, прямо сегодня, – а потом Кальден обернулся, будто проверяя, все ли еще Мэй за ним идет. Их взгляды скрестились, выбив из него крохотную улыбку, а потом он отвернулся и скрылся за «Эпохой Пяти Династий».

– Куда направляешься? – спросил голос в ухе.

– Извини. Никуда. Я просто. Ничего.

Конечно, Мэй позволяли ходить куда вздумается – многие зрители больше всего любили эти ее прогулки, – но офис Дополнительного Управления время от времени ее окликал. Сейчас она стояла на солнышке, в толпе сфероидов, и у нее зазвонил телефон. Она глянула на запястье – абонент не определен. Некому быть, кроме Кальдена.

– Алло? – сказала она.

– Надо встретиться, – сказал он.

– Что, простите?

– Твои кураторы меня не слышат. Только тебя. Звукоинженеры как раз дивятся, почему не работает входящее аудио. Через пару минут починят. – Голос напряженный, дрожит. – Так что слушай. Почти все, что сейчас творится, нужно прекратить. Я серьезно. «Сфера» почти достигла Полноты, и, Мэй, ты уж мне поверь – это будет плохо, и для тебя, и для меня, и для человечества. Когда мы можем встретиться? Если надо в туалете, я не против…

Мэй повесила трубку.

– Извини, – сказало ДУ ей в ухо. – Входящее аудио почему-то не пробивалось. Мы над этим работаем. Кто это был?

Мэй понимала, что соврать не может. А вдруг Кальдена кто-то слышал?

– Да псих какой-то, – гордясь собой, сымпровизировала она. – Пророчил конец света.

Мэй глянула на запястье. Люди уже интересовались, что случилось и как так вышло. Самый популярный квак: «Техпроблемы в штаб-квартире «Сферы»? Далее в новостях: Санта забыл про Рождество?»

– Скажи им правду, как обычно, – посоветовало ДУ.

– Короче, я понятия не имею, что это было, – вслух сказала Мэй. – Как выясню – всем сообщу.

Но ее потряхивало. Она так и стояла на солнце, махала сфероидам, когда они на нее оборачивались. Кураторы, понимала она, гадают, что дальше, куда она теперь пойдет. На запястье смотреть не хотелось – комменты наверняка недоуменные, даже встревоженные. Вдалеке она разглядела, кажется, крокетный матч и, загоревшись идеей, устремилась туда.

– Как все вы знаете, – произнесла она, приблизившись и помахав четырем крокетистам, двум сфероидам, как выяснилось, и двум гостям из России, – мы тут не целыми днями играем. Иногда приходится работать, что и демонстрирует эта группа. Не хочу их беспокоить, но уверяю вас, что занятия их сопряжены с решением задач, комплексными алгоритмами, а в результате мы предоставим вам более совершенные продукты и услуги. Ну-ка, приглядимся.

Теперь можно минуту-другую поразмыслить. Время от времени она наставляла объектив на что-нибудь такое, матч, презентацию, речь, и, пока зрители смотрят, отпускала мысли попастись на травке. Сейчас проверила, как выстроен кадр, увидела, что количество зрителей – 432 028 – в пределах среднего, а срочных комментариев нет; можно передохнуть и вернуться к каналу через три минуты. Широко улыбаясь – как пить дать ее видят штуки три-четыре уличных камер «ВидДали», – она перевела дух. Еще одна новообретенная способность – умение изображать полнейшую безмятежность и даже бодрость, когда в черепе бушует хаос. Хотелось позвонить Энни. Но Энни звонить нельзя. Хотелось к Кальдену. Остаться наедине с Кальденом. Вновь очутиться в туалете, сидеть на Кальдене, чувствовать, как он врывается в нее. Но он ненормальный. Он тут шпионит. Он анархист, пророк апокалипсиса. Предостерег ее от Полноты «Сферы» – это в каком смысле? Она даже не знает, что означает эта Полнота. Никто не знает. Правда, в последнее время Волхвы стали ронять намеки. В один прекрасный день по всему кампусу на дорожных плитках появились загадочные призывы: ВООБРАЗИ ПОЛНОТУ, ГАРМОНИЗИРУЙ «СФЕРУ», ПОЛНОТА – ГАРМОНИЯ «СФЕРЫ», и слоганы эти разбередили желанную интригу. Но никто не знал, о чем речь, а Волхвы не объясняли.