Валдар Много-раз-рожденный. Семь эпох жизни - Джордж Гриффит

Вот так я, ас Валдар, попал в Армен, мой первый земной дом, хотя тогда, как я уже говорил, я не знал, кто я и откуда пришел; и вот так пришли ко мне те две могучие силы, которые, что бы ни говорили ученые мужи, больше всего сделали для судьбы мира и судеб людей — меч сражений в руке и любовь женщины в сердце.

Я повернулся и посмотрел на вновь выстроившиеся ряды воинов, чьи взгляды сменились с гнева и подозрительности на уважение и почтение, больше не безоружный, а опоясанный мечом, как лучшие из них. Жрец Ардо заговорил с ними вместо меня и рассказал, как я совершил чудо только по приказу их царицы и так смело бросил вызов смерти, чтобы заслужить ее улыбку и добрый взгляд; и положив меч к ее ногам, я сделал это в знак служения и преданности ей и Армену.

Он замолчал, и громовой крик воинов снова сотряс кедровые балки крыши, а когда он затих, Илма тоже заговорила с ними, и они слушали ее, как маленькие дети. Что она говорила, я узнал много позже, но как музыка одинаково говорит с разноязыкими людьми, так и ее голос и жесты показывали, что она говорит обо мне и о себе. Пока я слушал сладкие переливы ее речи, видел, как на ее щеках вспыхивает и гаснет румянец, видел свет ее души, то сиявший в ее глазах, то затенявшийся белыми веками с длинными ресницами, которые то и дело опускались на них, мне так хотелось узнать, что она говорит, что я не мог дождаться, когда смогу попросить Ардо перевести ее слова.

Потом Илма заговорила о чем-то другом, отчего горячий румянец выступил на ее щеках, а в глазах вспыхнуло живое пламя; о чем-то, что заставило ее маленькие кулачки крепко сжиматься, а грудь вздыматься и опускаться под белым одеянием, и что заставило ее чистый, нежный голос звенеть, как серебряные трубы Ашшура звенели на заре перед городами, которым до прихода ночи было суждено превратиться в развалины.

Как влюбленный цепляется за слова возлюбленной, как старый боевой конь вострит уши, слыша топот военной колонны, так и воины Армена слушали, затаив дыхание, сжав кулаки и сверкая глазами от жажды битвы, в то время как Владычица меча очаровывала их колдовскими словами и воспламеняла их кровь пламенным красноречием.

Когда эхо от звона клинков и последовавшего за ее речью рёва одобрительных возгласов затихло, Аракс сделал знак, мгновенно вытянулись и сошлись шеренги, и быстрее, чем я успел это записать, снова была выстроена стальная арка от ступеней трона до двери. Илма спустилась с трона и, склонив царственную голову, приветствуя меня, прошла под длинной сверкающей стальной аркой в сопровождении Аракса.

Когда ее белая фигурка исчезла из вида, факелы потускнели, пламя алтаря побледнело, а большой зал стал мрачным, как горная долина ночью после захода луны. Я не сводил глаз с громадных дверей, которые захлопнулись за ней, когда Ардо дотронулся до меня. Я повернулся к нему. Он поклонился и сказал:

— Если мой господин последует за мной, он узнает многое из того, что, возможно, хочет знать.

— Да, хочу, потому что события сегодняшнего дня были удивительными, и у меня больше вопросов, чем у тебя хватит терпения отвечать, так что веди меня и давай начнем.

— Пусть мой господин следует за мной, я расскажу все, что знаю.

С этими словами Ардо двинулся к маленькой двери в боковой стене, куда я прошел за ним, пока воины выходили из больших дверей в конце зала. Мы попали в маленькую комнату, скромно обставленную и освещенную лампой причудливой формы, которая давала бледное пламя, как у алтарных огней. Вдоль одной из стен стояла кушетка, накрытая шкурами, на ней я устроился полусидя-полулежа, а он сел в большое резное кресло из кедра.

— Прежде всего, скажи мне, — начал я, — где я и что это за страна, в которую я так странно попал?

— Это Армен, страна Меча, и ее жители называют себя детьми Меча, потому что мечом они завоевали ее в ушедшие века и с помощью меча они удержат ее. Для многих поколений меч, который висит у тебя на боку, был знаком их веры и видимым символом их бога.

— А теперь, — спросил я, чувствуя, как часто бьется мое сердце и как дрожит мой голос, — скажи мне, кто она, что правит в Армене? Кто эта дочь богов, которую вы называете Владычицей меча?

— Воистину, она дочь богов, ибо попала к нам так же необычно, как и ты, мой господин. Однажды почти двадцать лет тому назад наш царь Аракс, отец того, кто встретил тебя сегодня утром в горах, сражался с детьми Ашшура, о которых я расскажу позже, мой господин. В самый разгар битвы к нему пробился небольшой отряд Анакимов, людей огромного роста, сынов пустыни, как их называют на языке юга, и один из них обратился к царю: «Аракс из Армена, есть ли у тебя время для отцовской любви посреди битвы, и так ли сильна твоя рука, чтобы защитить слабого, как она способна поражать сильных?»

И царь Аракс ответил: «Что было бы проку от моей силы для моего народа, если бы это было не так». Тогда незнакомец сказал: «Вот тот слабый, кого ты должен защитить. Возьми эту девочку, ибо начертано, что, если вы с ней выйдете живыми из битвы, ты дашь Армену царицу, которая происходит из рода богов, и которая будет править твоим народом после тебя до тех пор, пока не придет со звезд тот, кого вы ждете, и не поведет Армен к блистательной победе над вашим самым могущественным врагом».

С этими словами сын Анака положил улыбающуюся девочку на колени царю, и отряд Анакимов стремительно унесся, прорвав строй армии Ниневии, как бушующий поток прорывает песчаную отмель. В тот же миг ход битвы, которая шла против Армена, изменился. Царь наклонился и поцеловал девочку, привязал ее к седлу поясом для меча, прикрыл ее своим щитом и пронес невредимой через самую гущу сражения и тем же вечером доставил в свой шатер.

Вернувшись в город с победой, он отдал девочку жене и рассказал мне о случившемся. В ту же ночь я прочитал по звездам, что слова сына Анака сбудутся, и сказал царю, что, если он желает угодить богам, то во исполнение их