Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году - Леонид Млечин

«Я стоял в коридоре напротив комнаты цесаревича Алексея, откуда донесся стон, – вспоминал швейцарец Пьер Жильяр, преподававший французский язык наследнику престола. – Царица вскочила и побежала к комнате цесаревича. Охваченная паникой, она меня даже не заметила. Через несколько минут царица вернулась. Вновь надела на себя маску счастливой и беззаботной матери. Но я увидел, какой отчаянный взгляд она бросила на императора… И я понял всю трагедию их жизни».

Что же произошло?

«Цесаревич упал, ударившись правым коленом. На следующий день он не смог ходить. Еще через день подкожное кровотечение усилилось, опухоль распространилась на всю ногу… Императрица ухаживала за ним, окружая его нежной заботой и любовью и пытаясь облегчить его страдания. Император навещал сына каждую свободную минуту. Он пытался успокоить и развеселить мальчика, но боль была сильнее, чем ласки матери или рассказы отца, и Алексей вновь начинал жалобно стонать и плакать.

Кровотечение не останавливалось, температура поднималась. Голова цесаревича покоилась на руке матери. Временами он переставал стонать и повторял одно слово: «Мама». В этом слове было выражено все его страдание и отчаяние. Мать целовала его лоб, волосы и глаза, как будто прикосновения ее губ могли облегчить страдания и удержать жизнь, которая покидала его».

Мальчик был неизлечимо болен, и родители знали, что он обречен.

Современники уверились, что император покорился железной воле своей жены, которую он горячо любил и которой был неизменно верен. В реальности все не так. После стольких лет совместной жизни они на многое смотрели одними глазами. В войну жена стала ему опорой. Сложнейшие проблемы вылезли наружу, и выяснилось, что у императорского дома не так много поклонников. Императрица женским и материнским чутьем ощутила не просто враждебность, но и грозящую семье опасность.

«Необходимо всех встряхнуть и показать, как следует думать и поступать, – писала она мужу осенью 1915 года. – Приходится быть лекарством для смущенных умов, подвергающихся действию городских микробов».

Однако же заметим: императрица советовала ему одних людей, а Николай назначал других. Британскому послу Джорджу Бьюкенену император раздраженно сказал:

– Вы, по-видимому, думаете, что я пользуюсь чьими-то советами при выборе моих министров. Вы ошибаетесь: я один их выбираю.

Он не лукавил. «У императора не было личного секретаря, – вспоминал начальник его канцелярии. – Секретарь мог навязывать свои идеи, пытаться влиять на государя. Влиять на человека, который не хотел советоваться ни с кем, кроме своей совести. Даже мысль об этом могла повергнуть Николая II в ужас!»

Но почему страна поверила, что императрица – немецкий агент и влияет на императора в пользу Германии?

Осенью пятнадцатого года в измене обвинили недавнего военного министра Владимира Сухомлинова. Через год обвинение в измене предъявили уже царской семье.

Охранное отделение в ноябре 1916 года докладывало в Министерство внутренних дел: «Слухи заполнили собой обывательскую жизнь: им верят больше, чем газетам, которые по цензурным условиям не могут открыть всей правды… Всякий, кому не лень, распространяет слухи о войне, мире, германских интригах».

С ненавистью заговорили о «темных силах вокруг трона». Людям изменила способность к здравым суждениям.

Поэт Борис Леонидович Пастернак точно написал о предвоенном лете 1914 года: «Это последнее лето, когда любить что бы то ни было на свете было легче и свойственнее, чем ненавидеть». Общество не справилось с испытаниями военных лет и впало в истерику. 22 ноября 1916 года Дума потребовала: «Влияние темных безответственных сил должно быть устранено». Ровно через четыре месяца начнется революция.

Телевидение еще не придумали. Радио не играло столь важной роли, как ныне. Сегодня новости смотрят не выходя из дома. В Первую мировую, чтобы познакомиться с выпуском новостей, шли в кинотеатры. Благодаря кинодокументалистам люди впервые увидели тех, о ком прежде только читали в газетах: сильных мира сего – монархов, политиков и генералов.

Когда в кинотеатрах демонстрировали фронтовую хронику, вспоминал депутат Думы Василий Витальевич Шульгин, и император возлагал на себя Георгиевский крест, неизменно звучала язвительная реплика:

– Царь-батюшка с Егорием, а царица-матушка с Григорием.

Александра Федоровна была преданной женой и замечательной матерью. Николай II – идеальным мужем и любящим отцом. Они должны были прожить жизнь вместе – в счастии и любви, окруженные детьми, внуками, а может, и правнуками. Но им была уготована иная судьба. И вот главный вопрос: почему Александру Федоровну так возненавидели, что она стала последней русской императрицей?

В народном представлении царь повенчан с Россией, то есть личной жизни у него быть не должно. И общество возненавидело его жену, любовь к которой он скрывать не хотел. В чем только не обвиняли императрицу! В том, что у нее роман с Григорием Распутиным. Что Александра Федоровна вознамерилась сама править Россией. И будто бы Петр (Жамсаран) Бадмаев, врач тибетской медицины, по заказу царицы пытался отравить императора. Чтобы она повторила путь другой немецкой принцессы, которая стала Екатериной II, когда задушили ее мужа императора Петра III.

Все эти небылицы изо дня в день повторяли самые разные люди! Происходило унижение и разрушение власти.

Война породила всеобщее недовольство. Все искали виновных. Первой жертвой стали обрусевшие немцы, давно обосновавшиеся в России. Понятие «пятая колонна» еще не появилось, но русских немцев подозревали в тайной работе на Германию. В войсках возненавидели офицеров с немецкими фамилиями. Хотя это были патриоты России, проливавшие за нее кровь, часто ни слова не знавшие по-немецки.

В конце мая 1915 года в Москве начались немецкие погромы – на фоне отступления русской армии от Перемышля. Громили фабрики и магазины, принадлежавшие немцам. Разгромили аптеку Ферейна на Никольской улице, нашли в подвале спирт и распили. Разграбили водочную фабрику Шустера. Националисты требовали отобрать землю у немецких колонистов – порадовать крестьян, а заодно избавиться от умелых конкурентов.

Как появились немцы в России?

Императрица Екатерина II, которая появилась на свет принцессой Ангальт-Цербст-Домбургской – в гарнизонном городе Штеттине, задалась идеей реформирования России. Воспользовалась методами Петра I – зазывала специалистов из Европы. 4 декабря 1762 года подписала манифест о позволении иностранцам селиться в России. А через полгода, 22 июля 1763 года, еще один – «О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах» – с перечислением дарованных им льгот: освобождение от воинской службы и уплаты налогов. Она приглашала колонистов – и наделяла их землей на юге страны, а также строителей, металлургов, врачей, математиков – словом, всех, кого удалось заманить. Искала и сыроваров: «Нигде в России почти не выделывают сыров».