Горячие точки на сердце - Владимир Михановский

Высокопоставленные разведчики и тайные террористы, приглашенные для отчета или другой надобности Бен Даленом, попадали прямиком в зал заседаний — высокое и просторное помещение, украшенное подлинниками таких шедевров первоклассных художников, от которых сошел бы с ума любой коллекционер. Нужно ли говорить, что вход последнему был сюда заказан?..

Зал чем-то напоминал молельный зал в большой мечети: именно так построил его знаменный архитектор, считаясь с волей высокого заказчика. Но этим залом помещения в афганском гнезде, разумеется, не исчерпывались. Здесь было все, необходимое для роскошной жизни, и можно было прожить тут, при желании, всю жизнь, не выходя, как говорится, в свет. В числе комнат, или, как именовал отсеками, на манер подводной лодки, сам хозяин, были: библиотека, которой могла бы позавидовать даже библиотека Конгресса Соединенных штатов; тренажерный зал, где были собраны для многосторонних тренировок, снаряды на любой вкус6 бегущие дорожки, шведские стенки с изменяющимся шагом, станки для упражнений по гребле, и прочее в таком духе. Пятидесятиметровый бассейн, в котором можно было менять наполнение водой — от высокогорной, образующейся при таянии чистейших снегов Гиндукуша, и до морской; пари этом море можно было менять по вкусу — от Черного и до Северного. Ходили даже слухи, что бассейн можно было заполнять хоть молоком, хоть шампанским, по требованию девушек, которые вход или в штат шейха. Последнего, впрочем не видел никто, так что приходилось пробавляться слухами.

Располагался в комплексе, далее, громадный кухонный комплекс с буфетом и просторной двухцветной — ноу хау архитектора — столовой. Имелось даже помещение, в котором была сымитирована пещера, в которой была сымитирована в натуральную величину пещера, в которой, по преданию пророк Мухаммед повстречал, по преданию, святой дух, который надиктовал ему все суры Корана… Здесь же лежали аккуратно сложенные стопки драгоценные, сотканные из ангорской шерсти, коврики — если кто-нибудь в урочный час захочет помолиться. Надо сказать, что хозяин комплекса пользовался ими довольно часто, учитывая, что мусульманская религия требует от правоверного молиться пять раз в день.

Надо ли говорить, что Верховный шейх фанатически верил в Аллаха? Он даже спонсировал в далекой России одного ученого мусульманина, который перевел на русский каноническое издание Корана. Здесь же упомянем, что шейх самолично сумел оценить огромный, почти неподъемный труд переводчика, поскольку сам был широко образованным человеком: у него были дипломы Кембриджа и Сорбонны. Он, кстати, и сам занимался переводом некоторых священных текстов на язык пушту, полагая, что делает это во благо афганцев, чья добрая земля дала ему приют. Особенно нравились шейху фрагменты, в которых рассказывалось о сказочно коне Эль Бораке, который во мгновение ока переносил бедного пастуха Мухаммеда на седьмое небо, в царство самого Аллаха.

Один кусок, который он перевел стихами, был даже помещен в школьную хрестоматию, которая вышла на пушту. Правда, стихотворение поместили, по настоянию шейха, без указания имени переводчика:

Не говори, что это конь, —

Скажи, что это сын,

Мой сын, мой порох, мой огонь

И свет моих седин.

Быстрее бури он летит,

Опережая взгляд,

И прах летит из-под копыт,

И в каждом — гром победный скрыт

И молнии горят.

Гуляет смерчем по песку,

Как смерч нетерпелив,

Но чашу влаги на скаку

Ты выпьешь, не пролив.

Афганские педагоги заставляли ребят учить это стихотворение наизусть, восхищаясь сочностью и богатством метафор.

Однако не следует думать, что Верховный шейх проводил все свое свободное время только за переводами священных текстов или, допустим, в биллиардной, сражаясь с метким роботом. Нет, он был ко всему прочему еще и сластолюбив, для чего тайно содержал богатый гарем, где были красавицы из разных стран, с разных концов света.

Шейх не жалел для невольниц самых дорогих подарков, и режим у девушек был довольно свободным. Они имели доступ в немалое количество помещений, а форму должны были носить, как у женской прислуги, обслуживающей гигантский комплекс. Сластолюбивый шей полагал, и небезосновательно, что дорогие ювелирные изделия могут сильно скрасить пребывание молодых женщин в его гнездышке.

Попадали сюда девушки, как и все без исключения, гости, с крепко завязанными глазами, и потому были уверены, что проживают в каком-то богатом замке, хозяин которого держит их взаперти, не выпуская на улицу. И они между собой рассудили, что это не самое страшное. Больше всего они любили разглядывать, разглядывать без конца подарки шейха, которым могла бы позавидовать и английская королева.

Такой деликатной задачей, как пополнение гарема, занимался начальник его личной охраны.

* * *

Хорошо сказал один из казачьих атаманов в местной газете — генерал не запомнил его фамилии:

«Черкесы придумали, как первые выборы выиграть, однако карачаевцы оказались способными учениками и во втором туре превзошли своих учителей».

Надо ли говорить, что русское население восприняло сложившуюся ситуацию в республике болезненно? Они разом оказались вытесненными на обочину общественно-политической жизни. Из традиционно складывавшегося в течение долгих десятилетий образа солидного и авторитетного «старшего брата» они немедленно превратились в бедного родственника. Даром что они столетия жили на этой земле — теперь это никого не интересовало.

Надо ли удивляться, что в небольшой республике возникла угроза очередного кризиса, когда один из многочисленных казачьих лидеров обратился к Терскому войску:

— Братцы, пришла пора действовать!

— А что делать?

— Не сидеть сложа руки. Защитим своих единоверцев. Не дадим инородцам изгаляться над нами!

Клич был услышан.

В Черкесск немедленно прибыло несколько сотен вооруженных казаков. И тут произошло, пожалуй, самое опасное и неожиданное: к ним присоединились… ставропольские баркашовцы.

Генерал поежился: это грозило крупными неприятностями. Власти, руководство внутренними войсками проявили себя наилучшим образом. Власти, действуя жестко и согласованно, быстро разрядили накалившуюся обстановку, оправив непрошеных и опасных гостей во-свояси.

Когда наступил назначенный срок второго тура выборов президента, выяснилось, что более 20 % избирателей проголосовало за Владимира Семенова, он сумел привлечь на свою сторону основную часть русского электората, что в конечном счете и предопределило его победу.

Станислав Дерев тут же предпринял контрдействия. Для этого у него в принципе имелось два пути: либо добиться того, чтобы общая явка избирателей на второй тур была ниже 50 % — тогда по местному избирательному законы выборы признавались недействительными. Либо — каким угодно способом — блокировать, закрыть часть избирательных участков, что приводило к тому же результату.