Рейд-босс2: Битва за реал - Антон Евгеньевич Захаваев

боги, настоящие боги реала, — это... боги. И они обязательно должны видеть, что мы их чтим. Вот. И, это... Тот самый клин, тот самый столик... Это я его забрала и спрятала. Так... — Она сделала неопределенный жест. — На всякий случай. От нашего карлика сейчас можно чего угодно ожидать. А решение терять нам всем божественность в обмен на свободу для Солинара или нет, должен принимать только ты, милый. Точнее вы Солинаром. Это только ваше право.

— Понимаю. — Крепко прижимая к груди королеву суккубов прошептал Асзар. — Я все понимаю. Мы с Солинаром все понимаем. Ну, что? Пойдем для начала посмотрим, что у вас там за храм такой? Сейчас призовем Руча и пойдем.

Никого призывать не понадобилось, ибо уже в следующее мгновение гоблин появился около Асзара сам. Появился, поклонился, и сказал, что готов.

Глава 6

Первым, что бросилось Асзару в глаза, едва он переступил порог новоявленного святилища, была нарисованная на стене перед воистину монументальным уставленным горящими свечами алтарем, не менее монументальная фреска, с изображением множества расположившихся за длинным столом людей, что внимательно смотрели на стоящих перед ними, пожимающих друг другу руки... самого Асзара и одетого в белую тогу лысого трехглазого «гейм-мастера».

За спиною у нарисованного Асзара расположился полупрозрачный одетый в золотые доспехи Солинар, а над головой Асзара сиял ослепительный нимб.

Надпись внизу гласила: «Спасение мира.»

— Добро пожаловать, владыка. — Прошипела склонившаяся перед тем самым алтарем облаченная в кристально белую мантию нага Инь. — Простите, что мы не дождались вас в библиотеке, но так было надо. Мы не могли позволить себе потерять время. А ты... — Она указала на Руча концом своего длинного посоха. — Ты, молчи. Просто молчи. Потому что тут, боги, истинные боги, могут тебя и услышать. А мы перед ними просто пыль. Так что молчи, и лишний раз не испытывай терпение Создателей, да будут они вечны и незыблемы. Ты меня понял?

— Более, чем. — Прошептал тот, зачарованно глядя на Фреску, после чего материализовал в руке толстенную горящую свечу, и как загипнотизированный направился к алтарю. Препятствовать ему никто не стал.

Наконец, гоблин установил свечу, сложив руки в молитвенном жесте что-то очень долго шептал себе под нос, а потом вздохнул, поклонился фреске, обернулся и заявил, что он добровольно снимает себя с должности советника владыки в связи с полнейшим несоответствием этой самой должности.

Асзару показалось, что он ослышался.

— Я официальный снимаю себя с должности вашего советника, повелитель. — Повторил Руч. — Солинар, Инь-Ян или Лейла, да, кто угодно вплоть до Гасана, справиться с этим гораздо лучше. — Он задрал голову и во весь голос крича добавил:

— Боги, вы слышите меня?! Вы ведь меня слышите?! Дайте нам знак, если считаете, что я прав! Дайте знак, если считаете, что гоблин Руч не достоин своего статуса советника владыки, и своей божественности!

Несколько секунд ничего не происходило, а потом все свечи на алтаре разом погасли.

— Это не я! — Тотчас откровенно испуганно замотала головой королева суккубов. — Милый, чем хочешь поклянусь, но это не я сделала!

— Не она. — Покачав головой подтвердил Руч. — Это точно не она. Это боги. Их воля. Я... Я готов, к сложению полномочий.

— А я нет. Я не готов. — Глядя на стоящий неподалеку, призванный Лейлой «хрустальный столик», глядя на ту самую подаренную богами реала программу «клин», глядя, но пока не сильно спеша ту активировать, тоже покачал головой Асзар. — И, вообще. Почему ты считаешь, что недостоин звания моего советника?

— Так ведь я уже ответил, повелитель. — Обреченно усмехнувшись отозвался гоблин, и сбивчиво продолжил. — Я недостоин звания вашего советника потому, что я тупорылый баран с запредельным самомнением. Очень опасный баран, повелитель. А если бы я тогда действительно воспользовался своей полу божественностью и сделал что-нибудь страшное Инь-Яну или малышке? А я ведь мог! Я ведь неадекватен, повелитель! А неадекватный полубог, это угроза для всего нашего мира. Чудовищная угроза, и...

— Даже если бы ты тогда что-то и сделал, я бы без проблем вернул всё назад. У меня административный уровень существенно выше.

— Это не отменяет моей опасности, повелитель. — Продолжил стоять на своем Руч. — Зачем что-то исправлять, когда проще этого не допустить? Тем более, что мою глупость вы исправить не в состоянии.

— Ты не глуп. — Поспешил успокоить своего друга Асзар. — Ты просто боялся.

— Это не оправдание. Я... — Гоблин откровенно нервно сглотнул. — Я просто слишком много о себе возомнил, повелитель. Но боги только что ясно указали мне моё место. Ясно дали понять, что я всей этой силы недостоин. А кто мы такие чтобы перечить воле богов реала? Тем более, что все мои аргументы «против» были откровенно смешны.

— Ты правда так считаешь?

— А как иначе, повелитель. — Фыркнул Руч. — Как иначе? Ну, вот смотрите сами? Ну, вот какие у меня были аргументы против вашего с Солинаром разделения?

— Ну, — Асзар покопался в памяти. — Например, что после разделения с Солинаром, я всё потеряю. Потеряю божественность и снова стану обычным мобом.

— Вот именно. — Послушно закивал Гоблин. — А каким это, спрашивается, «обычным мобом» вы станете, повелитель, если вы по-прежнему будете императором и безграничным владыкой нашего мира? Вы останетесь императором, а госпожа Лейла вашей императрицей. Конкретно в вашем с ней случае божественность не является синонимом власти, повелитель.

— Пусть так. — Покосившись на стоявшую перед алтарем со свечой в руках королеву суккубов согласился Асзар. — А как же мои телепортация, создание предметов и всё остальное?

— Да, всё так же и туда же, повелитель. — Пожал плечами гоблин. — Внешность вам в любой момент с радостью сменят Морана и Хус. Любой предмет в нашем мире вы практически моментально получите и так. Только прикажите, чтобы вам его принесли. Свитки и камни телепортации никто не отменял. И вообще, только пожелайте где-то оказаться и ваши благодарные подданные вас туда буквально на руках отнесут. А еще, если уж совсем на чистоту, то, позвольте напомнить, повелитель, что наш дорогой Люций так-то даже крох божественности не имел, однако это не мешало ему в