Влюбиться в Кэлвина - Шивон Дэвис

– Расскажи мне о нем, – склоняет она голову набок. – Расскажи о себе и своей версии событий. Я знаю, написанное о тебе – неправда. И я знаю тебя, что ты не способна на те вещи, которые тебе приписывали.

Я с трудом сглатываю вставший в горле горький ком.

– Это ужасная правда, Лив. Я действительно сделала большую часть того, о чем писали. – Я опускаю голову, чтобы не видеть отвращения и разочарования в ее глазах. Мне приходилось каждый день сталкиваться с таким же выражением лица моей матери после дачи показаний. Каждый день с тех пор, как я запустила эффект разорвавшейся бомбы.

– Эй, – кровать скрипит, когда Лив приземляется рядом, – я не собираюсь осуждать тебя.

Она обнимает меня за плечи.

– Все мы совершали поступки, которыми не можем похвастать, но я знаю, что ты хороший человек, Лана.

– Считала бы так же, если бы сразу знала, кто я?

Она пронзает меня искренним взглядом.

– Не знаю. Но, думаю, дала бы тебе возможность объясниться.

Не в первый раз я возношу благодарности мирозданию за то, что судьба свела меня с Оливией. Мы подходим друг другу. Возможно, нас объединяет то, что мы обе единственные детьми в семье. Или она просто чертовски хороший человек. Какими бы не были причины, я рада, что она моя соседка по комнате и друг.

– Налить тебе еще выпить, чтобы ты смогла облегчить душу? – поддразнивает она с усмешкой.

Я глубже забираюсь на кровать и прислоняюсь спиной к стене.

– Уже поздно. Ты уверена, что хочешь услышать это сейчас? Если я хочу все сделать правильно, то мне нужно начинать с чистого листа. Это займет некоторое время.

Она разворачивается ко мне лицом, забравшись на кровать с ногами.

– У меня на завтра нет никаких дел, и я смогу выспаться. Могу и хочу послушать, если ты готова к этому.

Я прикусываю губу, готовясь открыть свое сердце.

– Мне было два года, когда мои родители начали работать у Кеннеди. Мама была домработницей, а отец ухаживал за садом, окружавшим поместье Уэлсли. Мы переехали в гостевой домик у края леса, примыкавшего к владениям. Я не очень много помню о тех временах.

Мои ранние воспоминания были скудны.

– Когда я подросла, стала играть с мальчишками. Александра тогда вроде не возражала. Кэл был немногим меня младше, и нас тянуло друг к другу уже тогда. Вскоре мы стали почти неразлучны и все делали вместе. Мы ходили в разные школы, но встречались на кухне по возвращении домой каждый день мама готовила нам перекусить и свой легендарный розовый лимонад, а каждый вечер мы вместе делали уроки. В зимнее время мы смотрели новинки кино в их домашнем кинотеатре или плавали в крытом бассейне, я ходила на все игры его Малой Лиги, показывала ему все свои рассказы… – Лив знала, что моей заветной мечтой было стать писателем, и я написала кучу книг, оставшихся погребенными в недрах жесткого диска моего компьютера. – А он был моим ярым фанатом. Ему нравилось все, что я писала, даже если это была чушь. – Я улыбаюсь этому воспоминанию. – Он рисовал иллюстрации к сценам из моих рассказов и помогал мне создавать самодельные книги.

На моих губах расцветает нежная улыбка, когда вихрь воспоминаний подхватывает меня.

– Летом мы болтались у бассейна, и он постоянно защищал меня от своих братьев.

Она приподнимает бровь.

– Ты же знаешь, что у него шесть братьев?

– Девочка, все знают братьев Кеннеди. Не могу поверить, что ты выросла среди всего этого жгучего великолепия. – Она делает вид, что обмахивается. – Черт возьми, я возбуждаюсь только при одной мысли об этом.

Рассмеявшись, я бросаю в нее подушкой.

– Прекрати! Они мне как братья, и это убивает меня. За исключением Вонючки.

Она быстро переспрашивает:

– Кого-кого?

Я снова смеюсь.

– Вонючка. Это я так Кэла называла, когда мы были мелкими, потому что он пускал самые вонючие ветры, доступные человеку. – Я сгибаюсь пополам, держась за живот. – Если я хотела вывести его из себя, то достаточно было назвать его этим прозвищем, а затем просто наблюдать, как он бесится.

– Если хочешь знать мое мнение, то он не один такой сумасшедший.

– Все его братья сумасшедшие, – колко отвечаю я, делая вид, что не заметила ее маленького укола. – Они постоянно пытались спихнуть меня в бассейн или стащить верх от купальника. Кэл ужасно на них злился, а мне приходилось делать вид, что я в ярости, хотя, если честно, я была не против. С ними было весело, и я знала, что они просто дразнятся. В нашем доме всегда было очень тихо, и мне нравилось проводить время с ними. Я всегда с нетерпением ждала нашего лета.

– Звучит так, будто ты была членом семьи.

Что-то забрезжило на кромке моих воспоминаний.

– Я тоже так считала, но мама Кеннеди четко дала понять, что это не так.

Лив плюхается на живот, упершись локтями в кровать, и кладет голову на руки.

– Что случилось?

– Мы выросли. – Я впериваю в нее ставший серьезным взгляд, потому что вновь возвращается привычная боль. – Кеннеди купили загородный дом на острове Нантакет, и первое время летом мы надолго уезжали туда. Это было блаженством. Мама с папой работали, а я проводила время с Кэлом и его братьями на пляже или гоняя на великах. По вечерам устраивались барбекю и вписки, и мы засиживались допоздна, потому что взрослые теряли счет времени. Дом был изящным, с самым великолепным панорамным бассейном и…

– Ладно, ты специально заставляешь меня завидовать.

Я смеюсь.

– Серьезно, я обожала этот дом. Обожала те летние деньки, именно поэтому было так больно, когда все резко прекратилось.

– Давай же, Лана, – стонет Лив. – Хватит томить меня ожиданием. Переходи к пикантным подробностям.

Я бросаю в нее подушкой.

– Эй, мы обсуждаем не свеженькую мыльную оперу! Это моя жизнь!

– Твоя жизнь с Кеннеди, – с восторгом откликается она, кинув подушкой обратно в меня. – Звучит как название мыльной оперы, которую я бы глянула.

Я закатываю глаза, хотя мне нравятся ее попытки держаться беззаботно.

– В последний раз я побывала на Нантакете летом, перед тем как мне исполнилось четырнадцать. Кэл очень странно себя вел все время, и я волновалась, что чем-то его расстроила. Все время спрашивала, что не так, а он продолжал отвечать, будто все в порядке. – Мое сердце трепещет от воспоминаний. – В тот день мы должны были вернуться на материк, и я собирала вещи в своей комнате, когда он ворвался ко мне и поцеловал. Без предупреждения. Без намека. Он просто подошел ко мне и запечатлел поцелуй на моих губах… – Мое сердце колотится. – Я до сих пор помню все в деталях, как будто это было вчера. – Моя рука непроизвольно касается губ. – Для первого поцелуя это было чертовски волшебно.