Небо над океаном - Марина Владимирова-Бойко

будет заливаться диким хохотом. А может, выкинет рюкзак из окна второго этажа? Я совершенно не знала чего можно от него ожидать.

А рано утром, когда приготовила поглаженную блузку, теплый вязанный свитер с большими черными пуговицами, так как столбики термометра приблизились к нулю мне позвонила Катя.

Она как обычно быстро затараторила, пискнула в трубку, разрывая динамик:

— Встречаемся на углу сорок пятого. Вместе пойдем в школе, мне одной ужасно скучно, — она не спрашивала меня, больше утверждала.

Все равно я была очень рада.

Посмотрела на свои пижамные штаны в клеточку, затем перевела взгляд на плюшевые тапочки, больше похожие на двух спящих кроликов и подумала, что совсем не готова к таким быстрым сборам. Она опять будет ждать. Мерзнуть, переминаясь с одной ноги на другую и поднося ладони ко рту.

Я быстро собралась и побежала на остановку. Катя меня уже ждала, поставив руки в боки, изображая на лице грустный смайл.

— Зря ты вчера убежала, — сказала она и поправила длинный вязаный шарф ярко-малинового цвета. Она натянула его на вздернутый нос и теперь были видны только ее глаза, которые казались такими же холодными, как и сегодняшние метеоусловия. Она быстро моргала, хлопая длинными ресницами. На счет розового… Все ж Катя любила яркие вещи и ей было совершенно неважно сочетались ли они с ее одеждой, обувью или другими аксессуарами.

— Что было после того, как я убежала?

— Джексон выступал. Это было так круто! Просто отпад! Жаль, что ты не услышала, ты бы офигела. Он мой краш…

Я тяжело вздохнула, снова посмотрела на яркий шарф Кати. Да, теперь ее слова не давали покоя, мне хотелось услышать, хоть самое простое произведение в его исполнении. И как оказалось, мне представилась такая возможность.

***

Я зря боялась встречаться со своими одноклассниками. Похоже настал тот самый день, когда про меня забыли. Пусть на время, пусть не навсегда, но я перестала быть объектом насмешек. И снова виноват он. Теперь ненавижу это имя — Джексон.

Через хрипящий динамик слышала, как он исполняют одну из сложнейших композиций. Да, согласна с Катей — это было круто. Отрицать сложно. У Джексона явно талант.

После уроков Катя предлагала мне снова пойти вместе домой, но я хотела задержаться. У меня был маленький план. Мне было просто необходимо поговорить с учителем музыки.

— Ну тогда пока! Мне надо Мурзю кормить.

— Кого? — удивленно переспорила я.

— Кот Мурзик. Родаки уехали до бабули. Кот голодный, доедает скорей последнюю луковицу из коробки. Надо еще забежать в магаз за кормом. Он закормленный британец ест только один из видов кормов.

— Ну все, чао! Бамбино! — она послала мне несколько воздушных поцелуев и вышла из класса. Я осталась одна. Наедине с размалеванной доской, поднятыми вверх стульями и символом стойкой красоты, точнее гибискусом в белом, пластиковом горшке.

На самом деле, моя цель была не просто вытереть доску, полить гибискус, а подняться на третий этаж, где и был расположен музыкальный класс. Сегодня, когда мы в полной тишине писали диктант, я слышала, как оттуда доносятся звуки… Звуки играющего пианино.

После того, как я закончила уборку в классе, поднялась наверх и в дверях кабинета музыки столкнулась с Оксаной Рудольфовной. Ее огненно-рыжие волосы были туго заплетены на затылке.

— Я к вам, — тихо сказала я и опустила голову в пол. Заметила что на ней коричневые колготы и коричневые полусапожки с небольшим квадратном каблуком.

— Подожди меня в кабинете, я скоро, — сказала она и быстро зашагала по длинному коридору.

Я ждала. Ходила вокруг школьного пианино с лакированным покрытием, как заколдованная.

Приоткрыла клап пианино, прикоснулась к клавишам, сыграла пару нот. Казалось мои пальцы нельзя остановить. Минуэт соль минор… Еще несколько нот и еще. Когда придет Оксана Рудольфовна — выговор гарантирован. Прекрати Женя! Прекрати этот беспредел. Как же это остановить, когда в душе ураган эмоции. Нет, эта не та музыка, которая звучит в моем плеере, нее та, которую я слышу по радио или в плейлисте. Эта музыка, которая рваными клочьями вырывается из моего сердца. Это безбрежный океан, в который хотелось окунуться с головой. Я забыла, что я в неудобных линзах, что вчера был худший день. Я забыла о том, что от нас с отцом ушла мама…

От этой мысли кольнуло в груди. Оторвала пальцы от клавиш, затем услышала звонкие хлопки в ладоши. Хлопок, за хлопком. Резко повернула голову. Облокотившись об дверной косяк стоял он — Джексон. Он хлопал в ладоши и натянуто улыбался.

Приоткрыла рот и сделала шаг назад.

Уверенной походкой он шел навстречу мне и аплодировал. Блестели искры в его глазах.

— Неплохо, неплохо…, - прозвучал довольный голос.

— Что ты здесь делаешь? — сделала шаг назад и почувствовала, как спиной уперлась в стенку.

Он подошел почти впритык, склонил голову набок и снова сказал:

— Такой же вопрос хочу задать тебе.

Глава 7

Растерянно смотрела на него. Что я здесь делала? Да так… Пробегала мимо, смотрю пианино, дай думаю сыграю. А меня внезапно понесло по нотам, да так понесло, что не смогла остановиться и совершенно не заметила, как он появился в дверях. Джексон… Что же ты так смотришь на меня? Своими выразительными, голубыми глазами. Почему ты появился здесь в самый неподходящий момент.

Хотя сейчас, когда я смотрела на его точеные скулы — хотелось сбежать куда подальше и как можно дальше. Спрятаться в свой панцирь и не вылезать оттуда хотя бы до вечера. Почему я не пошла с Катей кормить Мурзю? Нужно было соглашаться, но об этом уже поздно думать.

— Ты все расскажешь? — решилась спросить. Если он расскажет, мне вряд ли разрешат приходить сюда и заниматься.

Он наклонился ко мне еще ближе. Я почувствовала, как от него пахло колой и мятной жвачкой.

— Ты где так научилась?

— В школе, — робко ответила я.

— В такой, как эта?

— Нет. В музыкальной школе. Разве эта школа плохая?

— Нормалек. Но музыке здесь не научат. Химико-биологический наклон.

— А где научат музыке? — моя робость постепенно исчезала. Я задавала вопрос за вопросом и я не знаю почему я с ним разговаривала.

— Я бы тебе сказал в рифму, где…

Он отстранился, сделал шаг назад.

В дверях появилась Оксана Рудольфовна, застучала каблуками, подошла к столу.

— Женя, ты пришел, — легкая улыбка появилась на ее лице.

Женя?? Я округлила глаза в неудобных линзах настолько, насколько это возможно. Значит, его звали Женя. Женя! Точно также как и меня, а Джексон это просто прозвище.