Твой гнусный секрет - Эвелина Шегай

в глаза подруги и понять не могла, как этому лицемерному подонку удалось так основательно ей мозг промыть. Подруга даже мысли не допускала, что он мог оказаться не таким уж белым и пушистым. Брэнди неплохо разбиралась в людях, легко ловила незнакомцев на лжи, но при этом оставалась абсолютно слепа к истинной сущности одного-единственного человека.

— Я ставлю на то, что Доминика потянуло на экзотику, — с уверенностью знатока хмыкнул Кевин. А встретившись с вопросительным взглядом Софии, сконфуженно почесал затылок. — В том смысле, что ты не того типажа, который привычно видеть возле него. Не страшненькая или что-то в этом роде, просто иная: странная одежда, короткая стрижка, лицо как у первоклашки. Может, если начнёшь краситься…

— Ей не надо краситься, — перебила его Брэнди. — Она и без макияжа выглядит превосходно, а если ты этого не видишь, то тебе стоит сходить к офтальмологу!

— Да я не говорил, что она плохо выглядит! Зачем ты переиначиваешь мои слова⁈

— Ничего я не переиначиваю, просто ты бред несёшь, который самого миролюбивого человека выведет из себя!

— Это ты про себя, что ли? Ха! Да по тебе психушка плачет!

— Почему Эрн так задерживается?.. — София глянула на циферблат наручных часов, купленных на днях за сущие копейки в антикварном магазине — невероятная удача по её мнению.

Они выглядели просто, но интересно: круглое вздутое защитное стекло, под которым прятались аскетичные чёрные стрелки, вращающиеся на фоне потёртого горчичного папируса и миниатюрного лунного календаря, хорошо сочеталось с новым кожаным ремешком ручного плетения. Пришлось хорошенько поработать над ним, чтобы искусственно состарить. Сначала она натёрла ремешок наждачной бумагой разных плотностей, потом долго полировала газетой, чтобы места царапин перестали быть шершавыми, и наконец смазала всё это дело пчелиным воском. Как итог, результат превзошёл ожидания — в её коллекции появился такой чудесный аксессуар.

Часы показывали половину восьмого вечера. И прекрасно зная, что небольшие опоздания — не в характере Эрнеста, София тяжело вздохнула, чем обратно привлекла к себе внимание друзей.

— Не вздумай с Жюлем мягчить, — наказала ей подруга. — Сразу дай ему понять, что никакие ухаживания от него не примешь. Говори прямо в лоб. Не деликатничай.

— Ага, руби на корню любые телодвижения, по-другому психованный мудак не поймёт, — поддакнул Кевин.

— Ребята, вы слишком преувеличиваете. Говорите так, будто он какой-то маньяк.

— Софи, ты меня специально позлить решила? Он хуже маньяка! Две студентки уже перевелись по его милости! Этот придурок больной на всю голову! Что мне ещё надо сказать, чтобы ты, наконец, поняла всю серьёзность своего положения?

Уткнувшись носом в плечо Брэнди, она сомкнула на её талии руки в замок и послушно пробубнила:

— Я всё поняла, буду держаться от него подальше, хамить и посылать. А если не поймёт, пожалуюсь вам, и Эрн с Кевом его побьют.

— Да, именно так и делай!

— Она издевается, — разъяснил подлый предатель.

— Софи!

Сильные пальцы схватили её за плечи и заставили отодвинуться, чтобы одарить очередным осуждающим взглядом. Но чем суровее смотрела на неё подруга, тем сильнее расползалась глупая улыбка на лице Софии.

— Даже не знаю, кого из вас мне сейчас хочется больше прибить: тебя или Кева!..

— На всякий случай скажу, что я за более гуманные методы перевоспитания, — невозмутимо произнесла она, но не удержалась и хохотнула, прикрыв рот ладонью.

— Точно издевается, — протянул Кевин с довольной улыбкой. — Радовался, что сегодня не один будет отгребать от Брэнди.

Эрнест присоединился к ним в ресторанчике через полтора часа из-за накладки с учеником. Он уже два года подрабатывал репетитором у школьников, готовящихся поступать в университет на математические кафедры. И мгновенно успокоил снова сцепившихся языками Брэнди и Кевина, благодаря чему они остаток вечера провели в приятной обстановке, обсуждая музыку и фильмы.

После одиннадцати все сошлись во мнении, что пора расходиться по домам. И если раньше они прощались на автобусной остановке, от которой расходились в разные стороны, то теперь дружной компанией шли до дома Софии. Ей эти меры казались излишними, но Брэнди не на шутку разволновалась, когда она попыталась отказаться от сопровождения. Да и сводные братья неожиданно проявили настойчивость. Ничего не оставалось, кроме как смириться.

Помахав друзьям на прощанье из-за окошка у входной двери подъезда, София прошла по широкому фойе, где парковали велосипеды и детские коляски, и завернула за угол. У крайнего лифта стоял Джулиус в яркой канареечной рубашке и кислотных штанах цвета фуксии. Она, конечно, любила сочетать сложные оттенки в одежде, но даже по её меркам он перегнул с оригинальностью, потому как ему совершенно не шли эти цвета. Ноги выглядели полнее, чем были на самом деле, а лицо значительно серее.

— Привет! — воодушевлённо воскликнул Джулиус, поглядывая ей за спину. — Ты здесь живёшь? Вот так совпадение. А я вот к другу в гости пришёл.

— Привет… поздноватое время для визитов в гости.

— Да мы такие друзья — он всегда рад меня видеть! Знаешь, я довольно популярен. Он недавно сюда переехал, а у меня всё никак не получалось к нему прийти. Забавное совпадение. Вот.

Дешёвые динамики коротко и не слишком разборчиво оповестили о прибытии лифта на первый этаж, и перед ними разъехались двери. Заходить внутрь не хотелось, но демонстративно вызывать другой лифт у неё не хватило наглости. София всё же не могла так откровенно обижать людей, не сделавших ей ничего плохого. Поэтому откинув страх и предубеждения, упорно навязываемые друзьями последние четыре часа, она зашла вслед за Джулиусом в кабину лифта и развернулась к панели — ни одна из кнопок не горела.

— Какой тебе нужен этаж? — тихо спросила София и бегло глянула на смотрящего на неё в упор старшекурсника. Встретившись с ней взглядами, он широко улыбнулся.

— Это… восьмой. Нажми восьмой. Я такой забывчивый!

Она нажала сначала на кнопку восьмого этажа, а потом пятнадцатого. Возможно, её слишком накрутили друзья, но она всё же решила перестраховаться и покататься на лифте.

— Как у тебя дела? — Джулиус потянулся к ней рукой, от которой София шарахнулась, точно от ножа. Он так и замер, растерянно смотря на неё. — У тебя там листик… вот.

— Извини, я не люблю, когда меня трогают, — нервно пробормотала она и сняла с плеча маленький осиновый лист, после чего даже попыталась изобразить на лице улыбку. — Дела нормально. А у тебя?

— У меня всё отлично! А почему не любишь? Смущаешься?

— При чём тут смущение?.. У каждого человека есть личные границы и в них нельзя просто так вторгаться. Есть более тактильные личности, которые могут спокойно обняться с незнакомцем, но это не