Только не бойся! - Марго Никольская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В моем сне я по-прежнему лежала в шезлонге, удобно устроив голову на своих ладонях. Сны, события в которых по восприятию не отличались от происходящих в действительности, уже случались в моей жизни дважды. Правда, в тех случаях я до последнего не осознавала, что сплю. Но в этот раз я сразу поняла, что это слишком хорошо, чтобы быть реальностью.
В полуметре от меня в соседнем шезлонге лениво развалился он. И только арбузный фреш в высоком графине на маленьком столике мне закрывает обзор.
Я отодвигаю столик немного вперед и без преград теперь смотрю на профиль своего гостя, стараюсь запомнить его безупречные контуры.
– Ты заботливо прихватил с собой в мой сон напиток, способный спасти меня от жары, – отмечаю благодарно я, усаживаясь, чтобы разлить фреш по стаканам. – Мне хотелось бы говорить с тобой! – внезапно признаюсь я. – Хотя бы здесь, в мире грез.
– Не в моих силах тебе отказать, – вдруг отвечает он на чистом русском.
Сомненья прочь – мне это снится!
– Кроме того, я с удовольствием тебя выслушаю, – улыбается он. Садится. Опережая меня, наливает фреш в один лишь стакан, подает его мне.
Очарованная его расположением, пусть и не наяву, я, краснея, опускаю глаза.
– Звучит так, будто говорить стану я?
– А я слушать – разве не равноценно?
Не найдя слов для ответа, я отпиваю львиную долю леденящего напитка. Прежде во снах я еще не ощущала собственную дрожь.
– Спасибо! – приподнимаю стакан. – А сам-то что не пьешь? Неужели не умираешь от жажды?
Усмехнулся, будто я рассмешила его, в глазах блеснул огонек, но не ответил. Не отрывая проницательный взгляд от меня, возвращается в удобное положение – полулежа на боку, опираясь на локоть, сгибает ногу в колене. Сухие мышцы его пресса, показавшись из-под расстегнутой рубашки, на мгновенье приковывают мое внимание.
– Э-эм-м-м… – едва нахожу силы, чтобы оторваться от непрошеной, но такой естественной на курорте обнаженки, я стараюсь сконцентрироваться на теме диалога, если таковая вообще имеется. – Я думала, в обществе принято отдавать привилегию занимать горизонтальное положение тому, кто говорит.
– Ты на сеансе?
– Я во сне!
– А раз так, применимы ли здесь устоявшиеся традиции?
– Рассчитываешь на мой рассказ?
Его левая бровь плавно поднимается, выражая удивление.
– Я поняла! Да! Я сказала, что хочу говорить с тобой! Точно! Ты настроился слушать! Ну что ж… ха! А знаешь, это даже забавно… вероятно, я найду что сказать!
Что я и делаю со всей смелой решимостью. Говорю все, что приходит в голову, о чем молчала в семье и с друзьями, о накипевшем, о ерунде, с пятого на десятое меняю темы, пренебрегая логикой, без плавных переходов болтаю. Я во сне – можно расслабиться!
Подкупает и его очаровательная вовлеченность, то, с каким интересом моему потоку бесконечных глупостей он внимает. Застыв в одной позе с видом таким, будто пристально меня изучает, запоминает мои жесты, анализирует мимику, иногда кратко, едва заметно улыбается.
Но вот он хмурится, брови в кучу. Что я такого сказала? В чем призналась? Чем все испортила?..
– Я вынужден тебя оставить пока, – сделал паузу, и совершенно серьезно подытожил. – Но фундамент залит, и мы увидимся вновь совсем скоро.
Что? Фундамент? Фундамент чего? Чушь! Как обычно во сне и бывает. Водит восьмерку по внутренней стороне моей ладони, уже сидя рядом со мной. Блин, так приятно. Ого! Впервые засыпаю в своем же сне.
Я проснулась от первых, но уже обжигающих солнечных лучей. Странный, но столь ощутимо реалистичный сон еще не успел улетучиться из памяти, возникла даже мысль его записать. Но, не рискуя пробудиться совсем и не уснуть потом вовсе, я быстро перебралась в постель, где провалилась в крепкий сон.
* * *
– Иона! – Экспрессия в голосе матери намекала моему пробуждающемуся сознанию, что это не первая ее попытка меня разбудить.
– А-а?..
– Восемь тридцать, у тебя двадцать минут на сборы, – мама носилась, собирая Алекса и на ходу упаковывая пляжную сумку, чем, как обычно, напомнила мне восьмирукую богиню Дургу: как только успевает делать все одновременно?
– Мамуль, расслабься. Сейчас я соберу всё… и себя, – я свалилась с кровати сразу в планку. Это поможет мне пробудиться, да и вообще прийти в тонус. Сегодня предстоит нелегкий день.
Глубокий вдо-о-ох… Вы-ы-ы-ыдох… Вспомнила! Вспомнила сон! Это был о-очень… яркий, реалистичный сон. И он там был. И говорил. Что говорил? Блин, что-то неразумное, не помню. О-о, дьявол! Зато я как обнажила свой внутренний мир: рассказала вещи, о которых и думать стеснялась, бли-ин… Хорошо, что это всего лишь сон… Хотя… случись это наяву, он все равно бы ничего не понял, и дело даже не в трудности перевода – нужно быть профи, чтобы извлечь из той околесицы, что я несла, хоть какой-нибудь смысл.
– Ты долго стоять там будешь? Я намерена еще на море успеть до двенадцати.
Мама уже усаживала мелкого в коляску. Значит, они выйдут раньше, а я смогу спокойно собраться.
– Там медузы…
– Тогда просто на берегу посидим.
– Я догоню вас, мамуль. Не спешите только.
Я проскочила мимо них в душ, на ходу чмокнув своего проказника братца, который пытался разделаться с ремнями, крепко фиксирующими его неугомонную попку в коляске. Алекс зарделся в улыбке и размяк: любит он мое внимание.
– И на балконе убери! Развела. Налетят еще твари какие на сладкое, – бросила мама, прежде чем хлопнула дверью.
Я замерла на пороге в ступоре. Потом развернулась и, подойдя к лоджии, выглянула наружу.
В графине фреш?! Вернее, его остатки. Один испачканный стакан.
Оке-ей… очевидно, я перегрелась за все эти дни, раз истинные воспоминания уже сливаются со снами. Странное чувство.
Я передернулась в смятении и, занеся посуду в номер, стала собираться.
По дороге на завтрак я настраивалась не озираться больше по сторонам. К моему удивлению, у меня легко это вышло. Я будто бы уже не надеялась выхватить его взгляд из бесчисленного множества других. Ситуация сама отпустила меня, что не могло не радовать. Этой радостью я и делилась теперь с каждым встречным, приветливо улыбаясь.
Последний день на курорте я никогда не считаю за день. Он пролетает совершенно незаметно. Хочется успеть взглянуть в последний раз на все места, что понравились за время отдыха; насмотреться на море, что невозможно; наговориться с новой подругой – невероятно полюбившейся мне за свои бесконечные шутки