Призрачный любовник - Шеррилин Кеньон

Эрин благодарно кивнула.

— Это звучит намного лучше, чем греческие боги и демоны, свободно разгуливающие по моим снам.

Вэйдан сидел высоко над океаном, на маленьком скалистом выступе, на котором с трудом помещалось его длинное тело. Он приходил сюда, сколько себя помнил. С тех самых пор как был маленьким ребенком, целую вечность назад.

Сюда он приходил после ритуальных избиений, предназначенных уничтожить его чувства и сострадание. Здесь отдыхал, ожидая пока утихнет боль его существования, чтобы вновь обрести нечувствительность, ради которой поклялся жить.

Здесь, на высоте, мог слушать рев волн и смотреть на бескрайний простор океана и чувствовать необыкновенную умиротворенность.

Только теперь этот покой ушел. Разрушен.

Что-то странное случилось с ним, когда он занялся любовью с Эрин. Словно он оставил с ней часть себя.

Даже сейчас Вэйдан мог ее почувствовать. Закрыв глаза, он мог бы даже сказать, что ощущала она.

Хуже того, он страстно ее желал. Хотел быть с ней снова, почувствовать ее мягкие прикосновения к его коже. Прежде он и не подозревал, что существует такая нежность, и теперь, когда узнал…

— Ты нарушил правила, не так ли?

Вэйдан стиснул зубы, услышав над собой голос Уинка. Посмотрев наверх, он встретил взгляд больших любопытных серебристых глаз, с интересом рассматривающих его.

Уинк был последним богом, которого он хотел бы сейчас видеть. Формально Уинк, сын Никс, богини ночи, и Эреба, воплощения изначального мрака, был двоюродным дедом Вэйдана и одним из самых древних среди богов; однако своим поведением он больше напоминал подростка. Его юное лицо всегда выражало веселье и оживление, а длинные каштановые волосы стянуты шнурком и откинуты за спину.

Больше всего Уинк раздражал тем, что любил розыгрыши и всегда высмеивал детей Мист.

— Я ничего не сделал.

— Ой, да ладно тебе, признайся, Ви. Я услышал, как твои братья и сестры говорили о тебе. Они сказали, что ты отобрал у них человека и исчез. А теперь, выкладывай подробности.

— Отстань.

Уинк в ответ улыбнулся.

— Значит, ты действительно что-то сделал. Ух, и здорово же, наверно, это было, раз ты такой скрытный.

Вэйдан смотрел на плещущиеся внизу волны.

— У тебя что, нет дел поинтереснее? Например, издеваться над богами, которые действительно способны на тебя рассердиться?

Уинк ухмыльнулся еще шире.

— Сарказм. Хм, кто-то слишком долго пробыл среди людей.

Вэйдан не ответил.

Не пришлось. Уинк фыркнул, как щенок с парой грязных носков в зубах, и коснулся его плеча. Но тут же отпрянул, его глаза удивленно расширились.

— Ты злишься на меня, не так ли?

— Я не способен испытывать гнев, и ты хорошо это знаешь.

Это не сработало. Уинк обошел Вэйдана вокруг, его глаза были размером с блюдца. Чуть приподняв рукой подбородок Вэйдана, он стал внимательно изучать его глаза.

— Я вижу там эмоции, вижу, как они бурлят и перемешиваются. Ты боишься.

Вэйдан выдернул подбородок из схвативших его пальцев и отодвинулся.

— Разумеется, нет. Я ничего не боюсь. Никогда не боялся и никогда не буду.

Уинк повел бровью.

— Такое яростное возражение. Твой род никогда не проявляет такую страстность в разговоре, в отличие от тебя.

Вэйдан отвел взгляд, его сердце сильно колотилось. Он чувствовал странную панику. И вспомнил, как однажды в детстве, много веков назад, посмел задать неправильный вопрос.

— Афродита, почему я не могу любить?

Богиня посмеялась над ним.

— Ты — дитя Мист, Вэйдан. Она бесформенна и бесплотна. Пуста. Лучшее, на что ты можешь надеяться, это испытать мимолетные, приглушенные чувства, но любовь …, любовь крепка и вечна, она выше твоего понимания или способностей.

— Тогда почему я могу чувствовать такую боль?

— Потому что она, как и ты, лишь мимолетная иллюзия. Как вода в океане, убывает и прибывает, сначала нарастая до колоссальных размеров, а затем откатываясь в небытие. Она никогда не длится долго.

За века он узнал, что богиня ошибалась насчет боли, которая тоже была вечной. И никогда не уходила.

До тех пор, пока он не познал Эрин.

Закрыв глаза, он чувствовал, что не понимает этого. Что она с ним сделала?

Уинк ткнул его в плечо.

— Давай, Ви, рассказывай, почему ты в таком настроении.

Он поднял взгляд на двоюродного деда. Любое доверие было столь же чуждо Вэйдану, как и любовь. Но он нуждался в опыте Уинка. Дед старше и знает больше. Пожалуй, он мог бы помочь Вэйдану разобраться в этом.

— Если я расскажу тебе, что случилось, ты должен поклясться рекой Стикс, что никому не скажешь. Никому.

Уинк кивнул.

— Аид[6]может приковать меня в преисподней, но, клянусь Стиксом, я никогда не произнесу ни единого слова из того, что ты мне скажешь.

Вэйдан глубоко вздохнул и приготовился к признанию.

— У меня был секс с человеком.

Уинк выгнул изящную бровь и улыбнулся.

— Приятно, не правда ли?

— Уинк!

— Да, я прав. И настоятельно рекомендую. — Уинк сделал многозначительную паузу. — Кто это был — мужчина или женщина?

— Женщина, конечно. Что за вопрос?

— Не в меру любопытный и вполне соответствующий моему очаровательному характеру.

Вэйдан закатил глаза. Теперь он понял, почему другие боги говорили, что Уинк может быть большой занозой в заднице.

— Итак, — продолжал Уинк, — она была хороша?

Волна желания прокатилась по телу Вэйдана, жаром пронзая пах, при одном упоминании о ней. Однако он отказывался отвечать на этот вопрос. Это было слишком личное и совершенно не касалось Уинка.

— Судя по твоему лицу, определенно «да».

Вэйдан зарычал на двоюродного деда и попытался сменить тему.

— Как бы то ни было, что-то случилось.

— Что-то?

— Каким-то образом это изменило меня.

Уинк фыркнул.

— Ну, это просто глупо. Если бы секс со смертным изменял бога, трудно сказать, чем бы я был сейчас. Ну а что касается Зевса … даже подумать страшно.