Евангелие от Чаквапи - Юрий Стукалин

— Либо кто-то шепнул, либо прослушивали телефон Родригесов. Второе вероятнее.

— С‑суки… А мы как л‑лохи, — Ник начинал расходиться в бессильной ярости.

— Все, Никита, — попытался урезонить его я. — Успокаивайся.

— Я хочу знать, что нас ждет, — он ощупью добрался до лежака и уселся рядом со мной.

— Это не ко мне — это к Ромео, — я старался скрыть от него, что и мне становится жутковато при мысли о будущем. Доверять словам Ромео причин не было. Не для того он провернул всю операцию по выманиванию нас из России и последующему захвату, чтобы оставить в живых. Надо очень ненавидеть нас, чтобы пойти на такой риск после недавнего побега, зная, что вся полиция страны стоит на ушах, пытаясь найти его.

— А насчет Мари? — Теперь Никита говорил тихо, почти шепотом. — Думаешь, он отпустит ее?

— Нет, не отпустит. Она свидетель. Ему проще убить ее.

Ник промолчал. Он и сам знал, что я прав. Скрипнула дверь, и луч света пробился в широкую щель, ослепляя нас, вынуждая прикрыть глаза. Когда дверь распахнулась, тяжело проворачиваясь в петлях, на пороге появились двое. Они едва умещались в узком проходе — один держал наизготовку автомат, в руках второго я увидел бидоны и пустое ведро. Он поставил их у входа:

— Здесь чай и еда, — он указал на бидоны. — Ведро, чтоб по углам не гадили.

Не мешкая он выскользнул в коридор и закрыл дверь. Спустя минуту лампочка мигнула и зажглась, освещая нашу убогую камеру. Ник поднялся, подошел к бидонам и заглянул внутрь.

— Какое-то месиво типа каши, — он выудил из бидона две ложки. — Есть будешь?

Я кивнул. Близилась ночь, а кроме завтрака, в самолете, у нас в этот день не было ни крошки во рту. Никита взял оба бидона, поставил на лежак и вручил мне ложку. Каша оказалась вполне съедобной, и мы быстро опустошили содержимое бидона, запивая горячим сладким чаем. Судя по всему, морить голодом нас не собирались. Это радовало и вселяло слабую надежду. Спустя несколько минут лампочка погасла.

— Нам сказали «спокойной ночи», — услышал я в темноте голос Ника.

Разместиться вдвоем на узком дощатом лежаке было непросто. Ник заснул сразу, но вертелся, переворачиваясь с бока на бок, сталкивая меня на пол. В отличие от него, мне не спалось, и я сел на край, уступая ему место. Мысли о произошедшем не давали покоя. Конечно, было бы куда лучше находиться сейчас в Москве, а не в этой проклятущей, холодной камере, но бросить попавших в беду друзей мы не могли. Отправляясь в Мексику, каждый из нас прекрасно понимал, что ничего, кроме неприятностей, эта поездка не принесет, но мы надеялись переиграть Ромео и его команду. Признаться, я полагал, что мы ввяжемся в долгие переговоры с бандитами, привлечем связи Камилы в полиции, и друзей Диего — ребят отчаянных и бесстрашных. Надежды не оправдались. Ромео оказался куда более изворотливым, чем мы предполагали… А если быть до конца честным перед собой — мы переоценили свои силы и возможности… Находясь в плену, мы не могли спасти Мари, но как вырваться отсюда, я не знал. Ромео, казалось, предусмотрел все, не оставляя нам шансов на побег…

В углу раздалось шуршание, по бетонному полу зацокали коготки… Крыса… Еще одна. Бидон с грохотом упал, крысы сцепились, повизгивая. Ник вскочил:

— Что?!

— Ничего, — ответил я. — Крысы дерутся.

— Ё‑ёё, — он подтянул ноги.

— Съедят бидон, потом примутся за нас.

Ник шикнул на них, и в камере на время наступила тишина. Никита мог без оглядки вступить в схватку с вооруженным бандитом, но этих маленьких, мерзких тварей боялся панически. Я растянулся на лежаке, а он еще долго сидел, поджав ноги, не в силах заснуть…

Дверь со скрежетом раскрылась, и я открыл глаза. Съежившийся в углу лежака Ник посапывал, прислонившись спиной к холодной стене. Обе ноги его свешивались на пол, а на коленях, свернувшись, спала крыса.

— Утренний кофе, господа, — с издевкой сказал вошедший человек, прикрываемый автоматчиком. Он поставил на пол две металлические кружки и быстро вышел. Зажегся свет. Крыса, очухавшись, испуганно метнулась в маленькую нору, прогрызенную в углу камеры. Ник спал крепко, и мне пришлось растолкать его.

Кофе был душистым, горячим, и мы с удовольствием выпили его, смакуя. Но бодрящий эффект чудодейственного напитка оказался непредвиденным. Веки Ника устало закрылись, будто он не спал несколько суток, голова упала на грудь и он начал сползать с лежака на пол. Я попытался подхватить его, но перед глазами пошли темные круги, ватные ноги подогнулись, и я растянулся рядом…

Вернувшись домой, Сью бросила сумочку на кресло, плеснула в стакан холодной минеральной воды и села за стол. Предложение Харрингтона пришлось как нельзя кстати, но ее не покидало ощущение обмана. Она попыталась сопоставить известные ей факты. Слишком большое внимание к ее персоне и материалам по давно исчезнувшей секте. Девушка сосредоточилась. Некто (очевидно, Харрингтон) заинтересован в ее изысканиях и через сеть запускает в ее компьютер «трояна», скачивая файлы и отслеживая всю проделанную ею работу. Делает он это незаметно для нее в течение долгого времени. Она случайно обнаруживает «трояна» и уничтожает его. Вечером попытка взлома ее компьютера повторяется, но она уже настороже. Спустя два дня кто-то посещает квартиру в ее отсутствие. Ничего не пропало, но кому, как не ей, знать, в каком «беспорядочном» порядке должны быть «разложены» горы книг, ксерокопий и прочей документации. Потом появились два водопроводчика, пришедшие чинить якобы поломанный водопровод, но не пущенные на порог. Ей показалось, что они удивились, увидев ее дома. Тогда Сью не придала этому значения, но сейчас припомнила, что на это время у нее была назначена встреча с профессором университета Нью-Мексико, которую в последний момент перенесли на следующий день. Позже Сью узнавала — никто не должен был приходить, а два описанных ею мужчины не работали в обслуживании дома. И тогда появился Ричард — молодой красавец с огромными, наивными глазами… рыщущий в ее бумагах. Теперь Харрингтон, предлагающий деньги… Она уже не сомневалась, что именно он стоит за всем этим. Но что ему нужно на самом деле? Что искал Ричард? После чего все это началось? Вероятно, она совершила нечто, сподвигшее его к действиям, заставившее суетиться… Сью напрягла память, стараясь вспомнить точную дату, когда изничтожила первого «трояна»… Слишком давно, чтобы вспомнить… Когда же, когда? Сью в бессильном гневе шлепнула ладонью по столу. Правильно! В тот день она тоже была чертовски раздражена — критические дни всегда давались ей нелегко. Девушка вскочила, едва не уронив стул, торопливо подошла к креслу и достала из сумочки календарик. Это случилось 29 апреля! Сью бросилась к компьютеру, включила его. Что же она внесла в базу данных в те дни? Девушка вытащила из пачки сигарету и закурила, просматривая файлы, с которыми тогда работала. Один, второй, третий… Все не то… Нет, стоп! Вот он!

* * *

Странный гул доносился, словно издалека, пол подо мной дребезжал… Тяжелые веки, будто склеенные, с трудом разлепились, и я увидел, что сижу, прижавшись спиной к стене в салоне небольшого самолета. Голова раскалывалась на части, кровь в висках стучала, как молот по наковальне. Рядом Ник — уже хорошо. Он сидел насупившись, устремив меланхоличный взгляд в пол. Наши левые руки были пристегнуты наручниками к металлической скобе, прикрученной к стенке большими крепкими болтами. Кроме нас в салоне находился только Гарсия. Устроившись в мягком кресле в хвосте самолета, он покуривал сигарету, потягивая из горлышка бутылки пиво. Он был расслаблен, а на лице его сияла умиротворенная улыбка. Заметив, что я пришел в себя, мексиканец подмигнул мне и осклабился еще шире.