Дом дервиша - Йен Макдональд

— Проспект Неджатибей. Бомба в трамвае.

За прилавком Бюлент сжимает кулак:

— Да-а-а!

— Вот ведь сукин сын! — восклицает Лефтерес. — Сколько он выиграл?

Георгиос Ферентину достает свой цептеп. Большой палец неуклонно скользит по иконкам.

— Рынок террора взлетел на двадцать пунктов.

— Господи Иисусе, помилуй всех нас, — говорит отец Иоаннис, сжимая четки.

— Тогда завтрак за счет заведения! — объявляет Бюлент.

Георгиос Ферентину никогда не считал экономику «мрачной наукой».[14]Для него это прикладная психология, самая гуманная из наук. В романе между желанием и неприятием есть глубокие человеческие истины, а в сложных хитросплетениях финансовых инструментов чувствуется утонченная красота, такая же отчетливая и изысканная, как любая из миниатюр исфаханской школы.[15]Слепая мудрость толпы не перестает удивлять его с тех пор, как он впервые обнаружил ее в банке с плюшевыми игрушками. Банка стояла на столе Гексел-ханым, его учительницы в начальной школе. Она привезла банку от сестры, которая жила в Форт-Лодердейле. Соблазнившись Микки-Маусом, она пустилась в плюшевый загул по всему Диснейленду. Гуфи, Микки-Маусы, Плуто, Стичи, маленькие Симбы были затолканы в банку, как маринованные огурцы, и глазели оттуда на восьмилетнего Георгиоса Ферентину. Чифтчи, как упорно называла его Гексел-ханым. Это турецкий вариант его имени. Чифтчи спрессованные фигурки казались странным образом притягательными. Это здорово, подумал он, быть запихнутым в банку, полную других мягких тел.

— Угадайте, сколько игрушек, — сказала Гексел-ханым классу, — и выиграете их.

Чифтчи был ленивым. Гексел-ханым талдычила об этом каждый день. Ленивым и тупым. Но ему хотелось заполучить банку с игрушками, а потому он сделал то, что сделал бы на его месте любой ленивый и тупой мальчишка. Он спросил своих одноклассников. Ответы варьировались от пятнадцати до пятидесяти. Ленивый, тупой и не желающий принимать решение Чифтчи сложил все ответы и поделил сумму на число учеников в классе, округлив ответ наудачу.

— Тридцать семь, — уверенно заявил он Гексел-ханым.

Их оказалось ровно тридцать семь. Гексел-ханым нехотя отдала ему банку. Он поставил банку на тумбочку и несколько месяцев любовался ею, наслаждаясь видом своих пленников. Однажды мама вытащила игрушки из банки, чтобы постирать, а потом вернула на место, но внутрь попала влага, и за две недели игрушки позеленели, завоняли, и пришлось их выкинуть. Это было первое знакомство Георгиоса с силой обобщения. Толпа решает.

Рынок есть для всего. Долги. Загрязнение атмосферы углекислым газом. Объем будущих урожаев апельсинов в Бразилии и добычи газа на Украине. Полосы частот электросвязи. Страховка на случай непогоды. Покупай дешево, продавай дорого. Личная выгода — это мотор, обобщение, как тогда в классе в семьдесят первом году, движущий механизм. Георгиос Ферентину просто распространил принцип свободного рынка на терроризм.

Рынок работает так: существует сеть, объединяющая по всему Стамбулу тысячу брокеров. Это самые разные люди, от студентов, изучающих экономику, до школьников и их матерей и до настоящих брокеров на Стамбульской углеродной бирже. Всю ночь участники прочесывают новостные сети — глубинные каналы, которые остались у Георгиоса после того, как он покинул академические круги, и менее «благородные» источники, например, чаты, форумы, социальные и политические сети. К утру составляется длинный список потенциальных будущих новостей. Первая задача Георгиоса Ферентину с утра, еще до того, как он выпьет чай на завтрак в чайхане на Адема Деде, прямо в тапочках и пижаме, — набросать список торгуемых контрактов. К тому моменту, когда он бредет через площадь к своему столику, предложения разлетаются по городу, словно парящие аисты, поступают заявки. Я куплю двадцать контрактов номиналом по сто, что «Галатасарай» победит «Арсенал» со счетом 2:1 в четверг. Сколько вы готовы заплатить? Зависит от того, насколько вероятной вам кажется победа «Галатасарая» над «Арсеналом» со счетом 2:1. Это самый простой фьючерсный контракт, обычная спортивная ставка. Существует точное время окончания, когда контракт выполнен — звук финального свистка судьи на стадионе клуба «Галатасарай», — и простая система выплат. Единственное, что вам нужно решить, — за сколько вы готовы купить эту выплату, а остальные должны решить, сколько заплатят, чтобы выкупить у вас этот контракт. Все торги — это ставки.

Сколько вы заплатите за контракт номиналом в сто, если ставка на то, что цена на газ поднимется на пятнадцать процентов к закрытию торгов в следующий понедельник? Тридцать? Пятьдесят за сто? А если вы увидите, что цена на углеродной бирже поднимается? Семьдесят? Восемьдесят? Превратите цены в проценты и получите вероятность, и тогда сможете предсказывать будущие новости.

Тридцать, пятьдесят, сто, но чего? Кудосы[16]— искусственная валюта на рынке террора Георгиоса Ферентину. Легкие виртуальные деньги, не имеющие запаха, зато имеющие ценность. Кудосы — не просто очки в игре. Их можно обменять на другие валюты, имеющие хождение в виртуальном мире, социальных сетях или онлайн-играх, часть из которых можно конвертировать в настоящие деньги, наличность в кармане. Ими можно торговать. Это еще один из экспериментов Георгиоса Ферентину в области поведенческой экономики. Кудосы чего-то стоят. Георгиос Ферентину понимает, что никакой рынок не может существовать без реальной выгоды и возможности реальных потерь. Деньги заставляют его работать.

Вот вам еще один контракт. Номинал сто кудосов. Во время нынешней жары в общественном транспорте Стамбула прямо на главной магистрали произойдет самоубийство. Купите?

Георгиос Ферентину проверяет окончательную цену. Восемьдесят три кудоса. Высокая, учитывая обилие спорных моментов: время после взрыва на автобусной остановке, заявление Анкары о запрете деятельности политических организаций, настроенных против секуляризации государства, возможность того, что жара может закончиться яркой вспышкой среди минаретов Стамбула. Он проверяет динамику цены с момента предложения контракта. Она росла так же стабильно, как температура на термометре. Вот оно, чудо рынка террора. Купля-продажа и мелочная жадность — более могущественные пророки, чем эксперты службы национальной безопасности и модели, выстроенные искусственным интеллектом. Сложное поведение на основе простых процессов.

Женщина, которой принадлежит религиозная художественная галерея на первом этаже обители дервишей, пересекает площадь. Она садится на корточки, чтобы открыть защитные жалюзи. Каблуки немного приподнимаются над землей, и она балансирует на подушечках пальцев. На ней добротные ботинки, узорчатые чулки, не слишком короткая элегантная юбка и хорошо сшитый пиджак. Жарковато для такой погоды, но стильно. Георгиос Ферентину наблюдает, как женщина тянет жалюзи вверх. Такая кажущаяся легкость стоит дорогих походов в спортзал. У нее звонит цептеп, звонок — брызги серебряной музыки ситара.[17]Георгиос Ферентину смотрит в сторону с выражением сожаления на лице. Когда-то и им тоже восхищались. Тут его внимание привлекает какое-то волнение в воздухе, словно марево от жары, туча мелких насекомых, визуальный эквивалент сверкающего глиссандо цептепа хозяйки галереи.