Та, кто задает вопросы - Варвара Еналь

– Тебе и не надо было замечать.

– Так ты для нее это сделала?

– Для себя.

– Конечно, оно и видно. Чем ты завтракаешь? Там еще остались хлопья?

– Я не завтракаю, мать не желает меня кормить. Пью кофе и ухожу. Куплю себе круассан по дороге.

Каждый класс в любой школе делится на группировки. Умные – к умным, наглые – к наглым, красивые – к красивым. Дураки, соответственно, к дуракам.

В этом нет ничего удивительного, и это старо как мир. В моем классе же все было не по-человечески. Конечно, Шпаковская Христя всегда собирала вокруг себя тусовку длинноногих, с розовыми и красными ногтями и тщательно выпрямленными утюжком волосами. Но к ним постоянно жаждала присоединиться Ира Поверчук (Поверчучка, как мы ее называли).

Создавая Иру, природа погорячилась и наградила ее слишком крупными формами. Большая грудь и заметная попа – это неплохо. Но нос-картошка и круглые щеки делали Иру немного смешной и похожей на крепкую сельскую девчонку, которая по вечерам доит коров. И к тому же Поверчучка совершенно не умела одеваться. Она могла припереться в мятой длинной футболке и обтягивающих легинсах, которые я бы даже в руки не взяла, или напялить узкую и короткую юбку, трещащую по всем швам на ее объемистой фигуре.

Но Ира жаждала общества Христи и ее красоток, потому тщательно красила ногти красным, губы – тоже красным и каждый день распускала волосы.

Ну, пусть себе делает, что хочет, мне до Ирки и Христи не было никакого дела, собственно. Но некоторые люди умеют попадаться под руку. Ирка заявилась в школу в каком-то дурацком коротком свитшоте и потрепанных джинсах с низкой посадкой, отчего отлично можно было наблюдать не только ее талию, но и кое-что пониже. Конечно, на улице весна и теплые деньки, но это не повод глупо выглядеть.

Христя сидела на парте с телефоном и, увидев Ирку, тут же ее сфоткала.

– Где ты взяла эти штаны? – хохотнула она. – У младшего брата? Так они не налезают на тебя, разве не видишь?

– Зачем ты меня сфоткала? – пробормотала покрасневшая Ирка и возмущенно уставилась на подругу.

– Выложу в наш общий чат. Пусть посмотрят на современный лук. Новое веяние моды. Надень штаны младшего брата и будешь в тренде, – довольно пропела Христя.

Я прошла мимо нее к своей парте, слегка пихнула локтем – незаметно так, – и телефон отлетел в сторону, к моим ногам. Христя заверещала. Я подняла ее девайс, посмотрела на футляр, на защитное стекло. Цел, все ок. Быстро удалила дурацкую фотку. Христя уже верещала, вцепившись ногтями в мое плечо.

– Отдай сейчас же, Мирка! Руки свои черные убери от моего телефона!

Я медленно развернулась, и Христя тут же отступила.

– Что ты там сказала про мои руки? – Я положила злополучный девайс на парту, чтобы, не дай бог, не уронить еще раз, и сделала шаг к нашей школьной красавице. – Ну, повтори, повтори.

– Пошла ты вон, дура. Не смей трогать мой телефон.

Я сделала еще один маленький шаг к Христе, после резко заломила ей обе руки за спину. Нависла над этой дурехой и, глядя прямо в ее глупые голубые глаза, пообещала накостылять в следующий раз как следует, если скажет хоть что-то еще про мои руки.

– Ясно? И забирай свой телефон, эта блестящая штучка никому не нужна.

Я ж говорю, умные – к умным, красивые – к красивым, наглые – к наглым. А наглой в нашем классе была именно я. Христя меня за это терпеть не могла, но, самое удивительное, и Ирка – тоже. Она метнула на меня такой злой взгляд, будто я только что именно ее телефон уронила на пол.

– Чего ты всегда лезешь? – яростно прошипела она. – Какое тебе дело до чужих гаджетов?

«Вот и делай после этого добро людям», – подумала я и, отвернувшись, устроилась на последней парте. Я ведь была самой высокой девочкой в классе, потому сидела на камчатке.

Первым уроком у нас был польский.

Про нашего Григория Лушу я расскажу отдельно. Этот парень только в прошлом году окончил магистратуру и пришел работать к нам в школу. А поскольку с учителями в школах всегда напряженка, то ему дали сразу несколько классов, и наш в том числе. Сначала он только проводил уроки польского, и наши девчонки ни разу не пропустили ни одного занятия. Мало того, они все как одна рвались к доске и с удовольствием писали диктанты. Слушали его раскрыв рты, и вообще у меня создалось такое впечатление, что женская половина класса поглупела и влюбилась одновременно. А потом его назначили нашим классным руководителем.

Впрочем, не влюбиться в Григория Лушу было сложно. Мне и самой он нравился, несмотря на моего Богдана. Глаза у него были кошачьи, зеленые, слегка раскосые, а кожа – немного смуглая, матовая. Волосы коротко стрижены и слегка приподняты спереди. Конечно, он завел себе для солидности маленькую бородку, даже не бородку, а этакую небритость, но это только добавляло Григорию шарма.

Носил он клетчатые рубашки поверх футболок или прикольные свитшоты с капюшонами. И умел потрясающе шутить. Казалось, его ничем нельзя вывести из себя. Даже когда пацаны на последних партах принимались дружно рубиться в игры, он умел разрулить этакое безобразие. Парочка шуток, парочка смартфонов – на учительский стол, и всегда спокойный, веселый голос, как будто не хулиганов урезонивает, а разъясняет особенно сложное правило польского языка.

Мальчишки наши, конечно, немного ревновали к Григорию и могли подложить ему на стол липкого лизуна или насыпать шелухи от семечек, но такой ерундой нашего классного было не пронять. Он ловко смахивал в мусор все их сюрпризы и начинал урок, широко улыбаясь и обводя класс прищуренными зелеными глазами.

Вот к Луше я и обратилась за советом.

Польский у нас был последним уроком, и, когда прозвенел звонок, возвещающий конец учебы, я пересела на первую парту прямо перед учительским столом и спросила:

– Где можно найти информацию о родственниках, имеющих польские корни?

Если Святославу называют «пани» то вполне логично предположить, что ее предки были поляками.

– У тебя есть родственники – поляки? – удивился Григорий.

– Я думаю, что есть. Хотелось бы отыскать информацию о них.

Григорий убрал в свой рюкзак тетради и ручки, после глянул на меня, прищурился и уселся на стул.

– Знаешь старую церковь у леса? Которую построили лет четыреста назад.

– Кто же ее не знает?

– Там есть старая библиотека-фонд. Спроси у сотрудников, может, они подскажут.

– Что за библиотека-фонд? – не поняла я.

– Фонд со старыми церковными книгами, в которых велись записи о свадьбах и крестинах. Возможно, там ты найдешь то, что тебе нужно.

– Ладно, спасибо за совет.

Я вскочила и закинула рюкзак на плечо.