Невеста для негодяя - Натали Ормонд

мэрию сразу же, а вначале зайти домой, чтобы переодеться и немного отдохнуть. Первая часть плана, которая была про переодеться, была выполнена успешно, а вот со второй возникли некоторые сложности. Большие сложности. Потому что отдыхать, когда у тебя что-то болит, весьма затруднительно. А болело сильно. Раненая рука была словно охвачена огнем, который разгорался все сильнее и сильнее. Снимать повязку, чтобы не тревожить лишний раз рану, я не стала, вместо этого приняв обезболивающее лекарство. Медленно, но боль стала утихать, а меня неожиданно начало клонить в сон. И я не стала противиться этому желанию, решив дать себе немного отдохнуть.

Когда я проснулась, время было далеко за полдень. Не помню, когда я вообще засыпала в последний раз днем, да еще и так надолго. Зато рука теперь практически не болела, чему я была несказанно рада. И, воодушевленная этим обстоятельством, я решила следовать своему первоначальному плану и все-таки нанести визит в мэрию, несмотря на довольно поздний час. Поэтому я быстро собралась и вышла из дома.

Там, в мэрии, было весьма немноголюдно, а из посетителей я и вовсе была одна. Во всяком случае, мне об этом сказал распорядитель, к которому я обратилась сразу же, как только вошла внутрь здания. Он же направил меня на второй этаж, где, в самом конце коридора, находилась приемная регента, с секретарем которого мне следовало договориться о времени аудиенции. Вот только секретаря на месте не было. Приемная была пуста. Но я, вместо того, чтобы развернуться и уйти, решила не отступать, и, пройдя через всю приемную, подошла к двери, за которой находился непосредственно кабинет регента.

Дверь была приоткрыта, и, несмотря на не слишком удобный угол обзора, мне был достаточно хорошо виден мужчина, сидящий за массивным письменным столом и полностью погруженный в изучение бумаг. И хотя я не могла увидеть его лица, было совершенно ясно, что тот, на кого я смотрела сейчас, не был андром. Он был элином.

− Войдите, − не поднимая головы от документов произнес этот самый элин, видимо, услышав мои шаги.

− Господин регент? − неуверенно спросила я, замирая на пороге кабинета, не решаясь пройти дальше.

− Он самый, − ответил элин, по-прежнему не глядя на меня.

− Я бы хотела подать прошение, господин регент, − уже куда более уверенным голосом произнесла я.

− Какое именно? − мужчина продолжал изучать документы. Я его не интересовала совершенно.

− О расторжении помолвки в связи с несостоятельностью жениха, − может, хотя бы такое неоднозначное заявление сможет привлечь его внимание. Но, сделав его, я, все же, поспешила пояснить его. − Я была обещана ему в жены еще до моего рождения. Вскоре после того, как я родилась, состоялась помолвка. Заочная. И за всю жизнь я не увидела своего жениха ни единого раза, не получила от него ни единой весточки. Очевидно, он во мне не заинтересован, если вообще помнит о моем существовании. Так или иначе, я считаю, что его как жениха несостоятельным, а потому прошу принять мое прошение о расторжении помолвки.

− И каково же имя этого чудесного героя? − задал вопрос регент. Глаз он на меня так и не поднял. Интересно, можно ли хоть чем-нибудь его пронять?

− Вот копия соглашения о помолвке, − я подошла к столу, за которым сидел мужчина, и, остановившись прямо перед ним, положила перед ним сложенный вдвое лист бумаги.

К знакомству с документом элин подошел с большим энтузиазмом, чем со знакомству со мной, и удостоил его своим вниманием немедленно, как только договор о помолвке оказался лежащим перед ним. Договор этот был стандартным, заключенный много лет назад. Единственным из всего текста, могло привлечь внимание регента, были имена жениха и невесты. И привлекли. Пробежав глазами по строчкам соглашения, он поднял голову и наконец-то посмотрел на меня.

У господина регента оказались очень светлые, словно выцветшие глаза, что, в сочетании даже с его пепельными волосами было необычно. И, почему-то, волнующе. Он смотрел, не отрывая взгляда от моего лица, а я смотрела на него, не в силах разорвать эту связь, вдруг возникшую между нами. Он был весьма молод, этот элин. Точнее, сам по себе он был более чем взрослым, куда старше меня, но вот для той должности, которую он занимал, он казался молодым. И я, подумав так, вдруг смутилась. Потому что внезапно осознала, что смотрела на него сейчас не как на должностное лицо, а как на мужчину. И вместе с пониманием этого тот странный морок, который не давал мне отвести взгляда от элина, наконец, спал.

− Сожалею, но я не могу принять ваше прошение, Аниэль Паэр, − во взгляде элина, обращенном на меня, проскользнуло что-то непонятное.

− Почему? − удивленно выдохнула я. − У вас нет никакого права отказывать мне в приеме прошения.

− Вообще-то, есть, − возразил мне этот… регент.

− И какое же? − я подняла голову и с вызовом посмотрела в его лицо.

− Согласно кодексу Руада, прошение подобного рода может быть принято к рассмотрению, если вторая сторона, в вашем случае это жених, не имеет возражений, либо его местонахождение не установлено.

− Так в чем же дело? − удивилась я. − Я понятия не имею, где находится сейчас этот мой, с позволения сказать, жених.

− Оно и видно, − устало вздохнул регент. − Аниэль Паэр, − мужчина посмотрел на меня. − Я не могу принять ваше прошение, потому что ваш жених, Лаэриэнь Руаделлин, это я. И, глядя на то, какая невеста мне досталась, я вовсе не горю желанием разрывать помолвку. Скорее даже, наоборот.

Регент, этот светловолосый… негодяй, поднялся из-за стола, и смотрел теперь на меня сверху вниз, с высоты своего немаленького роста. Лицо его было серьезно, но в глазах читалась усмешка. Да, такого поворота я не ожидала. Вот совсем. Конечно, я понимала, что неизвестный мне регент мог и не принять мое прошение. Или отклонить его после рассмотрения. Но что бы так феерически вляпаться! Нет, такого в моих мыслях и планах не было совершенно определенно. Ведь вариант поражения в поединке я для себя никогда не рассматривала. А это был своего рода поединок, по крайней мере, я для себя воспринимала его именно так. Говорите, не горите желанием, господин регент? Это только пока. Но мы еще посмотрим, чья возьмет! И − да, в этом отношении мне совершенно безразлично, что вы такой красавчик. Совершенно. Ну, почти.

− А