Фагоцит - Дан Лебэл

— Отчего там всё умирает? Радиация? Или еще что?

— Радиации там нет. А что есть, никто не знает. Разве может Институтские что–то ведают. Но кому они, когда чего–то рассказывали? Мы не сразу на черноте мрём, какое–то время держимся. Чем выше ты по уровню, тем больше на ней проживешь. Только вот шататься по черноте никто не любит. Дураков нет. Отбитые на всю башню есть, куда уж без них. Копатели всех мастей, что по серости лазают, приключенцы и прочий люд у которых шило в заднице.

— По черноте вопросов нет. Что происходит дальше, когда перезагружается «пятнашка»? Твари мрут?

— С чего это?

— Вокруг чернота, а на ней они погибают.

— Чернота не вокруг, а почти со всех сторон. А зараженные на черноте не умирают, они её просто не любят. Хотя если проведут на ней какое–то время, думаю, тоже ласты склеят. У них всё как у нас — чем выше уровень твари, тем более ей комфортно на черноте. Так вот, — Шибер незаметно снова наполнил рюмки. — Теперь самое интересное: после перезагрузки «пятнашки» остается открытым только одно направление. Вот здесь, — теперь на рисунке появился многоугольник слева. — Обычный кластер, тоже ничего примечательного. И угадай, что с ним происходит?

— Он перезагружается до того, как успевает перезагрузиться «пятнашка», — я выдал очевидный ответ.

— В точку! И длина этой цепочки ровно четыре кластера. Последний, четвертый, малость бракованный. Перезагружается чуть более суток, и всё это время все оседлые твари вынуждены сидеть и ждать когда «распогодится». В сумме получается чуть более двух суток, практически столько же, сколько «местные» находятся в здравой памяти.

— Я так понимаю, все кто ждёт, возвращаются сюда.

— Ага. Голодные и малость потрепанные. Потому как вот тут, — Шибер показал на границу между четвертым и пятым по счету кластером, если начинать считать справа налево от «пятнашки», — начинаются серые кластеры. Со своими обитателями и они не особо дружелюбны ко всем. А тут, — он снова указал на наш кластер, — семьсот тысяч тел.

— Улизнуть от этой толпы голодных как–то можно?

— Без вариантов. Я про это место много чего знаю. А знаю я, потому как где–то месяца три назад бегал с нами мужичок один интересный. И вот он–то как раз и собирал всю информацию о «пятнашке», каждый кто в этом регионе через респ проходил, хоть по разу, но тут бывали. Он все эти знания собирал и записывал в отдельный файлик, а затем продавал всем подряд. «Двое суток кайфа» — как тебе название?

— По мне так не очень, — скептически отозвался я. — Радости у всех разные. Ты вон бухать любишь и девок по примерочным лапать. А я…

И вдруг осознал, что я не знаю, что мне по душе. На что бы я потратил своё свободное время, если бы оно у меня было? Пил бы тоннами кофе? Пил бы, не спорю, но это ведь физическая радость, от плоти, вернее от рецепторов. А вот чего я хочу для, так сказать, души? Задумался и тут же получил ответ. Не просто ответ, частичку себя самого из прошлого.

Мозг кольнуло, перед глазами промелькнула серая рябь, и я вспомнил кусочек из своего прошлого. Очень светлая комната, вернее, помещение длинное и очень широкое. А вокруг стоят многоярусные стеллажи, на которых зеленеют листья салата. Гидропонная ферма, в которой я сейчас нахожусь на экскурсии. Мне это важно, мне это интересно. И что более всего странно, я хочу построить такую же. Нас, тех, кто на экскурсии, человек десять и все неотрывно смотрят на экскурсовода одетого в халат с капюшоном и маской. Да мы и сами одеты в такое облачение, и я даже знаю почему. Нам это объясняли перед экскурсией. Девушка с раскосыми глазами что–то очень быстро говорит, а переводчик, стоящий рядом, переводит на английский язык, который я свободно понимаю. А сама экскурсовод объясняет нам всё на японском. Тут всё просто и секретов никаких нет. Просто мы в Токио.

И всё. Только этот кусочек остался в памяти и больше ничего. Ни кто я такой, ни что делаю в Японии, и для чего мне ферма, ни одного ответа. Хотя немного информации я всё же получил. Мне стали понятны мои мысли, когда я смотрел на огород какого–то цифры. Это случилось тогда, когда мы с Зивертом убегали из города. Мне определенно нравилось возиться с землей. Только ключевое слово тут «нравилось». Сейчас от мысли вскопать пару грядок и посадить там что–то, меня не одолевала радость. Но и грусти, или еще какого–то негатива не было. Надо — вскопаем и посадим, не надо — не будем. Вопрос необходимости, ничего более.

— Ты чего завис? — потормошил меня за плечо Шибер.

— Воспоминание вернулось… — произнес я, внезапно охрипшим голосом.

— И чё? Интересное хоть? А то обычно всякий гон непонятный всплывает.

— Ферма гидропоники. В Японии.

— А японки были? — зажегшимся энтузиазмом в глазах Шибера можно было освещать улицы в безлунную и беззвездную ночь.

— Одна. В запахнутом халате с капюшоном, бахилах, перчатках и маской на лице.

— Не повезло, — махнул рукой напарник и снова запрокинул рюмку. — А вот по поводу радости, тут ты не прав. Умба толковый был товарищ. Он всё предусмотрел. У него в том файлике все по разделам было. Любишь девочек и бухло? Тогда топай по такому вот адресу, там всё есть. Кокса надо или амфитаминок, тогда тебе сюда. Если экстрима не хватает в обычной жизни, то вот еще адресок. Там даже адреса и примерные планы подкатов к цифрам необычной ориентации есть.

— Толковый, — согласился я. — А почему был? Умер?.. В том плане, что жизни кончились?

— Да, не. Регион сменил. Но перед этим мне файлик он оставил, — непонятно чему загадочно улыбаясь, оповестил меня Шибер.

— И какие варианты, прилетающие сюда иммунные использовали, чтобы свалить? В файле ведь это тоже есть?

— Есть, как не быть. Только вот я всё жду, когда ты со мной выпьешь, а ты не пьешь. Или ты мне не поверил и ждешь мертвяков сегодня в гости?

— Я думаю, что я вообще малопьющий по жизни. Желания нет совсем. Но компанию тебе составлю, если еще чем интересным поделишься.

— Да легко! Значит, сегодня пьем, завтра кузню надо найти и немного по магазинам прокатится, а послезавтра у нас сафари. Нормальный план как по мне.

— Кузня–то тебе зачем?

— Как это зачем? Я же Кузнец, дар у меня такой специфический. И прокачен ого–го как! Только вот не использовал я его давно, не работал он в личине кваза. А руки соскучились, — Шибер, сжав пудовые кулаки, потряс ими над столом. — Только придется так поработать, без огонька. Клиента богатого нет, чего стараться? Был бы заказ, я бы такого наворотил!

— Да даже если и клиент у тебя бы был, как ты через смерть пронес бы полученное?

— Подумаешь, — с ленцой бросил здоровяк. — К себе привязал, после респа забрал, отвязал, в стабе клиенту передал. А сферы привязки у меня еще с доквазовской жизни остались. Но, чего нема, того нема. У тебя, Метиз, случаем нет знакомых, кому сабельку надо, или меч–кладенец какой? Ты скажи, а через черноту я смогу договориться. У меня же дар такой. Если что, три процента от сделки твои. Всё честь по чести!