Смерть тоже ошибается... - Фредерик Браун

В Калькутте прошли уличные беспорядки. Кандидат, не прошедший в законодательные органы штата Иллинойс, подал в суд по поводу подтасовки результатов выборов.

Я сделал то, что следовало бы сделать с самого начала: пролистал страницы до раздела с комиксами. А потом посмотрел анонсы кино. Интересно, будет ли еще дождь? Если будет, можно и в кино сходить, раз я уже в городе. Если нет, надо бы вернуться в цирк и помочь дяде Эму.

Я встал, подошел к окну холла и посмотрел на улицу. По кусочку неба, видневшемуся между двумя зданиями напротив, понять что-либо было невозможно. Небо было цвета старого металла, как и утром. Ни единой тучи, сплошная серость. Может, дождь будет идти весь месяц, а может, до конца лета не прольется ни капли.

Черт, подумал я, ощущая тревогу. Я хотел чем-нибудь заняться, но не знал, чем именно. Иногда накатывает такое настроение, когда просто не понимаешь, куда себя девать, все кажется бессмысленным. Я одновременно хотел и не хотел возвращаться в цирк.

Я повернулся и посмотрел на часы над регистрационной стойкой, чтобы проверить, наступил ли уже полдень. Оставалась еще четверть часа. Возле стойки я заметил девушку, которая о чем-то говорила с клерком и протягивала ему ключ. Такую, как она, вряд ли можно было встретить в Эвансвилле — по крайней мере, если судить по ее виду со спины. Девушка выглядела на миллион долларов золотом. Волосы до плеч, стриженные под пажа, были именно такого цвета. Платье из розовато-лилового шелка облегало изгибы ее тела, как купальники на девушках с картин Джорджа Петти. Она была так же далека от этого мира, как соло на трубе в исполнении Луи Армстронга.

Я сразу забыл о погоде и виде из окна и с нетерпением ждал, когда девушка повернется, чтобы посмотреть, так ли она хороша спереди, как сзади.

Не то чтобы у меня были на ее счет какие-то намерения: я-то лишь начинающий циркач с восемнадцатью баксами в кармане — и это все мое состояние, — но даже если не брать в расчет деньги, я в любом случае не на ее уровне. Ну, вы понимаете, о чем я.

Скажем так: холл отеля выглядел вполне прилично — хорошая мебель, неплохая отделка, — пока не появилась она, и контраст с ней превратил это место в жалкую ночлежку. Со мной она сотворила то же самое: до встречи с ней я был неплохо одетым симпатичным парнем, но рядом с ней я бы почувствовал себя школьником, который вышел на улицу в той же одежде, в которой спал. В общем, вот о чем я думал, а потом девушка обернулась, и я все понял. Спереди она выглядела именно так, как я и ожидал, неожиданным оказалось только одно: я ее узнал. Это была Рита.

Не знаю, так ли это, но, по-моему, я раскрыл рот от изумления. Так я себя чувствовал. Она направилась к выходу, потом заметила меня и улыбнулась. Немного сменив направление, подошла ко мне и произнесла:

— Привет, Эдди!

По крайней мере ее голос не изменился с прошлой ночи.

Я что-то промямлил в ответ.

— Как ты узнал, где я живу, Эдди?

— Я не знал, — ответил я. — Зашел сюда, чтобы переждать дождь, только вот дождя не было. Послушай, может, я куплю тебе выпить или что-нибудь еще?

Рита на секунду задумалась:

— Давай позавтракаем? Ты уже ел?

— Нет.

Мы взяли кофе с пончиками в кофейне в холле отеля. Я поглядывал на Риту, все еще не веря своим глазам. Неужели пятна грязи на обуви и лодыжках, бесформенный дождевик и заправленные под берет волосы могут настолько изменить человека? Пока мы пили кофе, она спросила:

— Эдди, полиция что-нибудь выяснила о прошлой ночи?

Я покачал головой:

— Судя по репортажу в газете, нет. Даже личность убитого не установили.

— Но ведь это не так сложно. Вряд ли вокруг очень много лилипутов, верно?

Когда-то я обсуждал жизнь лилипутов с Майором Моутом, поэтому сейчас был готов ответить на вопрос Риты.

— В Соединенных Штатах их тысячи две, — сообщил я. — В смысле, настоящих лилипутов. Еще есть тысяч пятьдесят карликов.

— А в чем разница, Эдди? Лилипуты ниже ростом, чем карлики?

— Ну… наверное, большинство действительно ниже, но разница не в этом. У лилипута идеальные пропорции. У карлика почти такая же большая голова, как у человека обычного роста, и тело — в смысле, торс, — у них длинное. Но у них очень короткие руки и ноги.

— Ясно. Значит, шоу-бизнесом занимаются только лилипуты?

— Как правило, да. Ни одно сайд-шоу не выставит карлика вместо лилипута. Но в некоторых цирках карлики работают клоунами. И в труппах лилипутов, например в водевиле или на больших цирковых аренах, карлик может выступать как комедиант и для контраста с лилипутами. Иногда из карликов получаются неплохие клоуны.

— Можно мне еще кофе, Эдди?

— Думаю, это мне по средствам. Вчера я сказал тебе, что у меня есть девятнадцать долларов. У меня еще осталось восемнадцать из них.

— Эдди! Ты тратил деньги на других женщин?

— Пока нет. А если мы ограничимся кофе, эта сумма растянется надолго.

— Значит, ограничимся кофе. А иногда еще и пончиком. Никак не могу в это поверить, Эдди.

— Во что? В пончик?

— В то, насколько по-иному ты выглядишь в приличной одежде по сравнению с прошлой ночью.

Я не выдержал и, откинувшись на спинку стула, расхохотался. Конечно, пришлось объяснить, чем вызвано мое веселье, и Рита тоже засмеялась. Она была очень красива, когда смеялась, даже сам смех был красивым. Странно, но вчера я даже не заметил, какой у нее приятный голос.

— Остаток ночи ты провела не с Дарлин? — спросил я.

Она покачала головой:

— С ней, но здесь, в отеле, а не в фургоне. После того как копы меня допросили, я увидела, что Дарлин встала и оделась. Нам обеим не хотелось там оставаться. Мы поехали в город и переночевали у меня в номере в отеле. Но Дарлин отправилась в цирк рано утром, потому что рассчитывала, что сегодня вернется ее муж.

После второй чашки кофе Рита посмотрела на часы.

— Пора возвращаться в цирк, — сказала она. — То есть мне пора. Но сначала у меня кое-какие дела в банке. Это по соседству. Подождешь меня здесь? Если тебе тоже нужно в цирк…

— Нужно. Конечно, подожду.

Кофе уже практически лился у меня из ушей, учитывая, что за час до этого во время первого завтрака я тоже выпил две чашки, но пока я ждал Риту, заказал себе еще одну чашку.

Вскоре мы поехали в цирк на автобусе. Рита заявила, что мы должны беречь мои восемнадцать долларов, и не позволила взять такси.

Когда я вернулся, дядя Эм уже встал и оделся. Он где-то достал опилки и теперь разбрасывал их на земле перед нашей будкой.

— Здорово, парень! — воскликнул он. — В город ездил?