И девять ждут тебя карет - Мэри Стюарт

Здороваясь с женой и глядя на меня, он улыбнулся и от этого стал еще красивее. Я не могла понять, почему вдруг почувствовала какое-то беспокойство и отчего вообразила, что голос Элоизы де Вальми, представлявшей нас друг другу, звучит напряженно и необычно звонко, словно туго натянутая струна.

Глядя на мадам, я подумала: «Она его боится...» Потом приказала себе забыть эти глупости. Такие мысли — плод моего романтического воображения, следствие рассказов отца об изощренных интригах знати. Вряд ли здесь вдруг потянет адским запахом серы только потому, что этот человек выглядит словно падший ангел из поэмы Мильтона и появился, как Князь Тьмы, из темноты потайной двери.

Я очень смутилась, когда пришлось нагнуться, чтобы пожать ему руку, но надеялась, что он ничего не заметил. Я ошибалась.

— Вас уже предупредили? — тихо произнес Леон де Вальми.

Его темные глаза обратились к жене, стоявшей рядом со мной. Мадам приподняла руку, словно протестуя. Их взгляды встретились, и Леон слегка поднял брови. Он понимал все с первого взгляда. Чувствуя себя виноватой, — ведь я скрыла, что знаю французский язык, — я неуверенно переспросила:

— Предупредили?

— О том, что Люцифер пал с небес, мисс Мартин?

Я широко раскрыла глаза от удивления. Неужели этот человек телепат? Может быть, он решил, что для полного эффекта никак не обойтись без запаха серы?

Или... может, он считает, что чем-то походит на низвергнутого с небес ангела, чье имя только что назвал? Странно, но последнее предположение сделало его в моих глазах более человечным и ранимым.

Не дав мне времени опомниться, он снова улыбнулся.

— Простите. Я пытаюсь изъясняться загадками. Я имел в виду несчастный случай, который, как вы видите...

— Я знаю. Я просто была удивлена, потому что тоже подумала о Люцифере, — поспешно и, как мне показалось, с излишней откровенностью сказала я.

— Что вы говорите?

В его смехе слышались саркастические нотки; однако, кажется, мои слова польстили ему. Потом он умолк и окинул меня внимательным, оценивающим взглядом. Я с опозданием вспомнила, что, собственно говоря, я здесь прислуга, а он — мой хозяин, почувствовала, что краснею, и сказала быстро, не задумываясь:

— Кто-то рассказал мне об этом несчастном случае; это было в самолете по пути в Париж.

— Да? Может быть, кто-то из наших знакомых?

— Да, кажется. Мы разговорились. Когда я сказала ей, что еду сюда, она вспомнила, что встречалась с вами.

— Она? — вмешалась Элоиза де Вальми.

— Я не знаю, как ее зовут. Пожилая дама из Лиона или вроде того. Не помню.

— Кто бы она ни была, хорошо, что предупредила об этом, — сказал Леон. Он немного помолчал, опустив голову и глядя себе на руки, потом медленно продолжил: — Вам может показаться очень странным, мисс Мартин, но, по-видимому, моя супруга очень не любит говорить о моем... уродстве. А в результате многие испытывают шок при первой встрече со мной. Да и я сам — хотя прошло уже двенадцать лет — испытываю весьма неприятное ощущение, когда читаю удивление и жалость в глазах тех, кто видит меня впервые. Может быть, мы с женой ведем себя глупо... Может быть, вы уже в душе осудили меня и сочли неврастеником... Но это очень понятная и легко объяснимая слабость, мисс Мартин. Мы оба достаточно долгое время делали вид, что ничего не произошло, и вряд ли будем испытывать благодарность к тому, кто развеет иллюзию.

Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.

— Придет день, когда это больше не будет иметь значения. — Он пожал плечами и криво улыбнулся. — Но пока что...

В его словах не чувствовалось горечи, лишь легкий сарказм. Но они оказались настолько неожиданными, что я была смущена и полностью обезоружена, поэтому ответила не задумываясь и, наверное, довольно глупо:

— О нет, пожалуйста, не думайте об этом. Как вы можете говорить об уродстве? Во всяком случае, его даже не замечаешь... честное слово...

Я внезапно умолкла, испуганная собственными словами, Как могла какая-то Линда Мартин сказать подобное самому мсье де Вальми? Только что нанятая гувернантка — своему хозяину? Я даже не подумала о том, что он, возможно, намеренно спровоцировал меня. Чувствуя себя в высшей степени неловко под его взглядом, закусив губы, желая перенестись за тысячу миль отсюда, я пробормотала:

— Простите. Я не хотела сказать... Я имела в виду только...

— Благодарю вас, дорогая. — Голос его звучал совершенно серьезно, но в глазах мелькнула насмешливая искра. Затем он проговорил любезным тоном: — Мне кажется, Элоиза, что ваша на удивление глупая приятельница леди Бенчли до некоторой степени оправдала свое существование, порекомендовав нам мисс Мартин. Нам действительно повезло, что мы нашли вас, мисс Мартин, и мы счастливы принять вас в Вальми. Надеюсь, нам удастся сделать так, чтобы вы чувствовали себя как дома. — Он остановился. Снова эта искра во взгляде. — Может быть, я неудачно выразился. Мне следовало бы сказать так: я надеюсь, что Вальми станет вашим настоящим домом.

— Благодарю вас, — чопорным тоном сказала я. — Вы очень любезны. Я счастлива, что имела возможность получить эту работу и постараюсь...

— Постараетесь сделать все, что в ваших силах? Вы правы, официальный тон успокаивает нервы много лучше брома. Почему вы так на меня смотрите?

— Простите. Конечно, это не особенно вежливо... Просто... просто вы удивительно хорошо говорите по-английски, — сказала я, немного запинаясь. «Черт бы побрал этого человека; неужели он всегда будет выбивать меня из колеи?» Я закончила свою неудачную речь, холодно прибавив: — Сэр.

Он открыто засмеялся — искренний смех, который поставил точку над нашей пикировкой и завершил эту не вполне понятную игру. Потом самым непринужденным образом перешел к другой теме и начал весьма внимательно и любезно расспрашивать меня о нашем путешествии и о том, какое впечатление произвела на меня долина Вальми; мадам, улыбаясь, присоединилась к нему; очень скоро, ободренная этой приветливостью, я успокоилась и окончательно пришла в себя. Я чувствовала себя с ними совершенно естественно. Более того, осознала, что они мне нравятся. Трудно было устоять против обаяния Леона де Вальми, а он постарался проявить его в полной мере... и я, усталая, одинокая, взволнованная, легко поддалась ему. Поговорив с ними еще несколько минут, я почувствовала себя уверенно, вновь обретя достоинство и отбросив недавние подозрения как пустые фантазии. Мсье и мадам де Вальми — красивая и приятная супружеская пара, я буду и дальше с ними в хороших отношениях, буду наслаждаться жизнью в замке Вальми, снова найду себе семью, хотя бы и в качестве скромной гувернантки.

«Адский запах серы? Что за чушь!»

И все же очень скоро, вспомнив начало нашего разговора, я поняла, что под внешним блеском что-то скрывается. «С этим человеком надо всегда быть начеку», — как-то сказал мой отец, и теперь мне стало ясно, что он имел в виду. Леон, как никто другой, умел привлечь к себе... в этом я нисколько не сомневалась. Чертовски привлекательный мужчина, чертовски... я намеренно употребила это прилагательное, оно как нельзя лучше подходило к нему. Но, несмотря на весь его шарм, я все же была немного рассержена. Леон де Вальми вел со мной непонятную игру, и это мне не нравилось. Он заставил меня проявить жалость и сочувствие, в которых нисколько не нуждался... и такая реакция его позабавила.