Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко

Он выступает на митингах непременно в черной рабочей блузе с красным галстуком. В холодное время года в черном пальто и вишневом длинном кашне или с таким же красным шарфом. Первые революционеры желали своих арестов. Цель – использовать судебную трибуну для пропаганды марксистской идеологии.

Кобе с его тихим хрипловатым голосом, медленной речью, грузинским акцентом было трудно состязаться с ораторами, а тем более с природными трибунами. Они имелись и среди грузинских противников самодержавия.

5 апреля 1902 года Иосифа Джугашвили арестовывают в Батуми и переправляют в Тифлис. Арест его обескуражил. Он мечется в ожидании суда. Отправляет записку на волю матери. В ней он просит, чтобы она подтвердила его нахождение в Гори. Но клочок бумаги перехватывает полиция.

Тюрьма есть тюрьма, тем более Тифлисская начала века. В ней свои неписаные законы: побои надзирателей, грязь, воровство, абсолютное бесправие, расправы уголовников над политическими заключенными.

Но вот что интересно, Коба – этот небольшого роста, обросший черными волосами человечек с цепкими желтоватыми глазами «уломал» высокомерие уголовников.

Суд определил ему ссылку – село Нижняя Уда Иркутской губернии. Трудно было привыкать южанину к суровому климату Сибири.

Здесь он с радостью принял весть – в июле-августе 1903 года в Брюсселе на Втором съезде РСДРП были приняты программа и устав, избран исполнительный орган – Центральный Комитет. Сюда же пришла циркулярная копия письма Ленина, рассылаемая Крупской всем адептам партии российской социал-демократии. Коба этим гордился. Показывал ссыльным и местным жителям уровень его значимости в партии.

Он рвется на волю – к солнцу, теплу, товарищам по борьбе. И вот в ноябре 1903 года он решается на побег. Пройдя несколько километров по тайге, он отморозил нос и уши. Пришлось вернуться к очагу. Но через два месяца он все-таки бежал.

5 января 1904 года с документами на имя русского крестьянина с грузинской внешностью он благополучно прошел и проехал почти всю Россию и оказался в Тифлисе.

Он участвует в неожиданно разразивших революционных событиях 1905 – 1906 годов. Коба в это время подпольно редактировал небольшую газетку «Кавказский рабочий листок». Однако его выследили и в 1906 году арестовали. Он и тут умудрился сбежать. Прятаться на Кавказе уже было опасно…

* * *

По приглашению Ленина Джугашвили отправляется с фальшивым паспортом на первую конференцию большевиков в Тиммерфорс (Финляндия), где он впервые встретился со своим Богом – Лениным.

Потом Сталин о своем кумире скажет:

«Ленин рисовался в моем воображении в виде великана. Какое же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного человека… Принято, что великий человек обязательно должен запаздывать на собрания… чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления…»

Однако Ленин пришел вовремя и вел ровную беседу с обыкновенными делегатами. Потом Коба побывает на съездах партии в Стокгольме и в Лондоне.

На лондонском съезде Иосиф Джугашвили впервые встретился с Троцким, который еще тогда поразил его своим высокомерием и нахрапистостью.

Запомнились в то время Сталину два говорливых еврея – Лев Троцкий (Лейб Бронштейн) и Григорий Зиновьев (Григорий Радомысльский). Выступили они ярко, броско, со знанием обстановки в России.

Потом они станут для Сталина заклятыми врагами на десяток лет. И не потому, что высокомерно считали себя гениями революционных преобразований в России, а в силу тонкой и легкоранимой души, почувствовавшей двуличность в их характерах, бахвальство и завуалированные издевки над необразованным и косноязычным грузином. Но Коба не был бы Кобой, если бы не сумел быстро разгадывать такого рода дешевые шарады. Ответом для таких врагов у него могло быть одно оружие – мстительность.

И все же он со временем перещеголяет их в публицистичном жанре. Многие читатели партийных документов поймут, что его стиль письма прост, а потому народен.

* * *

Это время было для Кобы и встречей с первой любовью, с которой он решит построить семейное гнездо. Он не хотел жить так, как жил его отец – пьяницей и дебоширом, омрачившим все его детство и постоянно обижавшим супругу.

Товарищ по революционной борьбе Александр Сванидзе, с которым он встретился однажды на конспиративной квартире, познакомил его со своей сестрой. Ее звали Екатериной, а ласково – Като. Она буквально ворвалась в его жизнь, потому что действительно была прекрасна. Чистое, настоящее чувство вспыхнуло с первого взгляда. Екатерина была на примете и у других парней, более привлекательных, чем Иосиф. Но вот этот небольшого роста, худощавый, тщедушный, одетый в рубашку косоворотку и с нелепой турецкой феской на голове пленил ее.

Екатерина, как сестра революционера, увидела его совершенно иным – смелым, решительным, романтичным разбойником, грабящим богатых во имя бедных. Он для нее был своеобразным Робин Гудом.

Это была взаимная любовь!

Именно с такой религиозной, как мать, он мог создать семью. В 1907 году они тайно обвенчались – стыдно было революционерам обнародовать церковный брак. Его супруга Като скоро подарила ему сына. Назвали его Яковом.

Жили, а скорее ютились в небольшой комнатушке практически впроголодь, с трудом сводя концы с концами. Заработанные деньги Коба пересылал Ленину. Но судьба распорядилась по-своему. Вскоре Екатерина заболела и умерла от свирепствующей эпидемии тифа, оставив мужу сына Якова, которому не было и года.

Как революционер, часто оказывавшийся в ссылках и тюрьмах, Сталин не мог заниматься воспитанием сына, и его вырастили сестры Екатерины, жившие в Грузии. Яков переехал в Москву и стал жить вместе со второй семьей Сталина лишь в 1921 году. В этом же году у Иосифа появился второй сын – Василий.

* * *

Это было в январе 1913 года, как раз в самый разгар подготовки к празднованию трехсотлетия дома Романовых. Иосиф Джугашвили по приглашению Ленина прибыл в Вену, где подготовил острую публицистическую статью «Национальный вопрос и социал-демократия», которую опубликовали в журнале «Просвещение» в марте того же года. В статье поднимались вопросы состояния движения национал-социал-демократов начала ХХ столетия и критиковались действия объединенного еврейского рабочего союза (Бунда) и кавказских сепаратистов.

Статья была действительно злободневной, жесткой и отвергающей всякую дискуссионную направленность, которую предлагали оппоненты. Под статьей надо было поставить фамилию автора. Фамилия Джугашвили, по мнению Ленина, не смотрелась для подписи.

Кавказец Коба не вписывался в среду харизматичных социал-демократов, типа Плеханова и Троцкого. Как писал Александр Ситников в статье «Когда Сталин стал Сталиным»:

«Он всегда был немногословным и мрачным, и от этого внешне производил впечатление «железного» человека. Скорее всего, именно это обстоятельство повлияло на выбор псевдонима. В первой версии он подписал статью, как Сталев – человек из стали. Ленин его поправил – «Сталин», мол, мы с тобой политические братья».