Короткое замыкание - Микки Спиллейн

Делани улыбнулся, глаза его блеснули.

— Я ожидал этого. Мы тоже хотели бы открыть зонтики.

— Достаньте их.

— Как это было в одном из прошлых дел, вы действовали в качестве офицера резерва, призванного на короткий срок. Я предлагаю нечто подобное. Мы призовем вас под наши знамена на неопределенное время, и вы проведете вашу миссию как военный. Таким образом, если мы будем вынуждены выложить против вас весь пакет... А потом, тот факт, что вы находитесь в рядах армии, может заставить вас обращать внимание на то, куда вы ставите ноги.

Я поднял шляпу и отодвинул стул.

— Никаких возражений, господа, я как раз хотел предложить вам это.

* * *

Я нашел Чарли в ресторане «Голубая лента», на Сорок четвертой авеню.

— Как, подонок, ты силен, Тайгер!

— Да? Я знаю. И что?

— То, чего ты хотел. Меня официально назвали добрым малым. Ты должен отправлять мне рапорты через моих людей. — Он насмешливо улыбнулся. — Но это довольно странно. Тайгер, почему ты не говорил мне, что был официальным агентом ФБР?

— Чарли, забудьте это!

— Во всяком случае, теперь ты в армии. Они отправили твои бумаги, и ты хорошо сделаешь, если будешь держать себя в рамках. Делани не шутил, когда говорил о военных законах. Никаких неверных шагов.

— Я не сделал ни одного за двадцать лет работы.

— Один, Тайгер... Или почти. Несколько месяцев назад.

Он, конечно, имел в виду мою историю с Рондиной. Опять она!

— Но я его не сделал.

— Скажем, тебе повезло.

— Это потому, что с меня не сняли мерку для гроба.

Чарли покачал головой:

— С чего ты начнешь?

— Первым делом хочу узнать: смогут ли ваши архивы передать мне досье на Агрунски? Со всеми подробностями?

— Ты получишь их завтра. Но меня интересует не это.

— Каким временем я смогу располагать до моего первого рапорта?

— Сколько тебе потребуется. Я знаю, ты зря времени не теряешь, но, может быть, другие этого не знают. Мы с тобой одной расы, если ты помнишь.

Я засмеялся и опорожнил мой стакан.

— Нет, я ничего не забыл.

— Итак...

— Существует странная личность, которая не вписывается в общую картину, но она оказалась там.

— Дуг Гамильтон, да?

— Да. Вито Салви ликвидировал его вместе с двоими другими. Ничего особенного, но ведь была для этого веская причина. Не станут же пытать человека просто так. И я хочу знать, почему?

— Ты мог спросить об этом у Вито Салви, — спокойно заметил Чарли.

— Нет. Я был совершенно бессилен, кровоточил, как теленок. Я должен был не допустить ошибки с таким типом, как Салви. Это было бы досадно — после того, что я узнал от него... Не стоило рисковать ради такого удовольствия. Потом, мне с трудом удалось протянуть это время. Тем хуже: что сделано, то сделано.

— Разумеется, — согласился Чарли. — Кстати... Ты никак не замешан в этом происшествии. Они выдумали куколку для объяснения побоища.

— Я прочитал об этом в газетах.

— Это составляет часть договора.

— Отлично.

Для меня это прозвучало фальшиво. В сущности, я не очень был доволен тем путем, который сам предложил, и теми людьми, которые согласились идти со мной.

— Я позвоню вам по телефону, Чарли.

— Ладно, буду ждать.

* * *

Дон Лавус должен был принести мне информацию, обещанную Чарли, сегодня утром, в восемь часов, в лабораторию Эрни Бентли.

Когда я пришел (немного раньше), Эрни стоял у дымящейся кофеварки. Я предоставил ему удовольствие угостить меня свежим кофе — густой черной жидкостью, в приготовлении которой он был настоящим мастером.

Наш химик протянул мне пакет с печеньем, вскочил и уселся на край стола.

— Похоже, ты на большом деле и с приоритетом?

— Грейди назвал тебе лимиты?

— Никаких. Максимальное сотрудничество. Я передал в Лондон и Париж. Они готовы действовать, если будет нужно. Мартин отдал приказ в банк, чтобы не было никакой задержки. У тебя есть план работы?

— В настоящий момент нет. Когда придет Дон, возможно, я пойду по ветру.

Дон Лавус точен в свиданиях. Это симпатичный парень с носом, не совсем поставленным на место, с небольшим шрамом, который кокетливо приподнимает ему бровь, и почти невидимой, тонкой, элегантной линией на щеке — воспоминание о рисунке, который ему сделали бритвой, когда мы были вместе на границе. Хороший парень, которого приятно иметь рядом, один из немногих оставшихся от старой гвардии.

Дон улыбнулся и протянул мне руку:

— Салют, старик... Рад тебя видеть.

Я крепко, очень крепко пожал ему руку, улыбнувшись в свою очередь.

— Будем надеяться, что ты не переменишь мнение, когда почувствуешь запах дела.

Он небрежно пожал плечами, что указывало на его настроение.

— После того, что мне пришлось испробовать, все остальное покажется ерундой. Сколько нас сейчас в этом деле?

— В настоящий момент — ты и я. Устрой свои ягодицы поудобнее, и я тебе все объясню. Кофе?

— С удовольствием.

Пока он пил горячий кофе маленькими глотками, я объяснял ему ситуацию. Я говорил, а он молчал, не задавал никаких вопросов, однако в его глазах просматривалась ледяная напряженность. У него было ясное представление об ответственности и о недопустимости промаха. Поставив чашку, Дон сунул сигарету в угол рта и наконец проговорил:

— Жестко.

Я подтвердил:

— Исключительно жестко.

— Мне с чего начать?

— Просмотри Вито Салви. Проверь его след. Он искал Агрунски. Если раздобыл какие-то сведения, то мы в них нуждаемся.

Дон поднял глаза от зажатой в руке горящей спички:

— Если Салви оказался в ужасной необходимости ломать по кусочкам Дуга Гамильтона и двух агентов из Вашингтона, то это означает, что узнал он немногое. Разве нет?

— Может, хотел таким образом проверить свою информацию? Ты ведь знаешь: Салви — старый, опытный работник. Я не думаю, что он рассказал мне все. Безусловно, что-нибудь скрыл. Он знал, что я такая же старая лошадь из такой же конюшни, что и он, поэтому сказал мне больше, чем сказал бы другому, но, тем не менее, сам остался по другую сторону. Такие люди даже с веревкой на шее придерживаются старых, испытанных правил.