Убийство на верхнем этаже - Энтони Беркли

— А, да! Ну что ж, давайте ими займемся. Только по отдельности. Сначала — муж. Скажите там этому сержанту из окружного…

Эндрюс ушел, и Морсби повернулся к Эффорду.

— Что-нибудь еще?

— Ничего существенного, сэр.

— Ладно, тогда я пока побеседую с этим Смитом. Вы двое будьте здесь. Мистер Шерингэм, желаете присутствовать?

— Если не возражаете… — вежливо отозвался тот.

— Нисколько. Думаю, мистер Эн… Не важно. Смит тоже. Да-да, Эффорд, пропустите, если это он.

Мистер Энизма Смит был приятным мужчиной лет пятидесяти и, несмотря на то, что явно чувствовал себя не в своей тарелке, казался приятно взволнованным. Помявшись в дверях, он обвел комнату взглядом и, не задумываясь, обратился к Морсби.

— Похоже, дело и впрямь плохо, да?

Роджер подумал, что мистеру Энизме Смиту не откажешь в проницательности.

— Боюсь, что так, сэр, — с редкостным дружелюбием откликнулся Морсби.

Роджер с интересом наблюдал, как его манеры, и без того никогда не отличавшиеся обычной для полицейских резкостью, с приходом мистера Смита стали чуть ли не обходительными. Если Морсби нужна была информация, его собеседник просто утопал в густом и плотном облаке дружелюбия. Этот метод действовал безотказно.

— Если уж напрямик, то этой ночью здесь убили мисс Барнетт.

— Убили! — Не было никаких сомнений, что ужас мистера Энизмы Смита неподдельный. — Боже правый! Невероятно. Я хочу сказать, это слишком ужасно… Чудовищно! Но тогда эти звуки, которые мы слышали… мы с женой… тогда… боже мой!., тогда, значит, это оно и было. Слушайте, но, получается, у меня есть для вас ценнейшая информация. Нас разбудило…

— Да, сэр, именно так мне и передавали, — ловко вмешался Морсби. Поэтому я и взял на себя смелость попросить вас спуститься и рассказать все нам. Думаю, нам будет удобней беседовать, если вы присядете. Сержант Эффорд, вам не трудно подать мистеру Смиту стул? Итак, сэр, меня зовут Морсби, старший инспектор Морсби из Скотленд-Ярда, а это окружной инспектор Мерримен; как видите, здесь вы можете говорить совершенно свободно и все нам рассказать.

Окружив таким образом мистера Энизму Смита атмосферой доверия и уюта, ему мягко сообщили, что сведения, которыми он может и должен поделиться в первую очередь, касаются его собственных имени, адреса и рода занятий. В последнем вопросе, однако, мистер Смит оказался далеко не столь сведущ, как от него ожидалось.

— Наверное, лучше всего определить это как кинопрокат, — нерешительно проговорил он, — хотя, по правде, давно уже это было. В любом случае, именно этим я и занимался, когда еще можно было найти хороший фильм по приличной цене. Чем я занимаюсь теперь, — откровенно поведал мистер Энизма Смит, — один бог ведает.

— Конечно, сэр, — проворковал Морсби. — Разумеется. Кинопрокат. А теперь не могли бы вы в точности вспомнить, что именно слышали этой ночью?

— Разумеется. Вчера вечером мы с женой улеглись довольно-таки рано — последнее время все чаще так делаем.

Годы-то уже не те, да и устаешь быстрее… Ну, сам я сплю очень крепко, да и жена, как правило, тоже. И, однако, посреди ночи она проснулась и говорит мне: «Да чем там эта мисс Барнетт занимается? Ты только послушай. Похоже на то, что она крушит мебель». Может, жена и не совсем так сказала, но смысл был такой. Ну, я прислушался, и будь я проклят, если минутой позже на раздался такой грохот, точно она зашвырнула в угол два медных таза и два утюга вдогонку. «Ну, черт меня побери!» — сказал я. Кажется, именно так и сказал. «Думаешь, у нее все в порядке?» — спрашивает тогда жена. «Ну, — отвечаю, — если ей взбрело в голову громить свое гнездышко, кто мы такие, чтобы ей мешать?» Потому что не знаю, говорили вам уже или нет, но та еще штучка была эта мисс Барнетт. Хотя, старость не радость. Да если бы я хоть на минуту мог представить…

— Сколько тогда было времени, вы, я думаю, не заметили?

— Именно что заметил! — торжествующе вскричал мистер Энизма Смит. — Я спросил у жены: «И вообще, сколько сейчас времени?» А она посмотрела на свой будильник — он у нее такой, знаете, со светящимся циферблатом — и говорит: «Половина второго»!

— Прекрасно, — воодушевился Морсби. — Благодарю вас, мистер Смит. Эта информация может оказаться просто бесценной. И что же, шум повторился?

— Нет, на этом все стихло. Но жена говорит, что разбудила меня далеко не сразу. Так что мы просто перевернулись на другой бок и снова заснули. Господи боже, только представить! И все это время бедная старушка лежала прямо над нашими головами! Ее спальня, знаете, прямо над нашей. Чудовищно, просто чудовищно! А как, говорите, ее убили?

Старший инспектор утолил вполне естественное любопытство мистера Энизмы и вернулся к своим вопросам. Ничего существенного, однако, больше из него вытянуть не удалось. Мистер Смит не слышал наверху никаких шагов, не припоминал никаких подозрительных звуков снаружи и ни одного подозрительного субъекта, праздно шатающегося возле дома после наступления темноты.

К удивлению Роджера, когда допрос уже подходил к концу, Морсби вдруг повернулся к нему:

— Мистер Шерингэм, возможно, у вас есть какой-то вопрос, который вы хотели бы задать мистеру Смиту, пока он не ушел?

Роджер вытаращился на старшего инспектора, пытаясь собраться с мыслями. Он уже совсем было хотел признаться что вопросов не имеет, когда ему в голову пришла мысль.

— Да, — сказал он. — В какой школе вы учились, мистер Смит?

— Я? В Редли. А что?

— Да нет, ничего, — ответил Роджер и кивнул Морсби.

Мистера Смита деликатно выпроводили.

— Ну-с, мистер Шерингэм, раз уж вы намерены решить эту задачку раньше нашего, — весомо подмигнул ему старший инспектор, — я бы никогда себе не простил, если бы лишил вас хоть единого шанса.

— Я, пожалуй, пас, — рассмеялся Роджер. — Мне нравятся трудные случаи.

— Понимаю, сэр. Ну и как вам мистер Энизма?

Роджер подумал.

— По-моему, ему стоило больших трудов не называть вас «старина».

— В самое яблочко, — хохотнул старший инспектор. — Что-нибудь еще?

— Ну, он человек дружелюбный, импульсивный, явно знавал лучшие времена. Немного впечатлительный. Больше всего его поразило то, что они спокойно перевернулись на другой бок и заснули как раз в тот момент, когда у них над головой убивали мисс Барнетт.

— Что, разумеется, было совсем не так, — небрежно заметил Морсби. — Они проснулись от шума, который убийца поднял, когда искал деньги. Со старушкой он разделался много раньше, и именно пока оба они безмятежно спали. Ладно, Эффорд, запускайте жену.

Миссис Энизма Смит, столь ловко разлученная со своим мужем, подтвердила все, что тот имел сообщить, дополнив рассказ лишь описанием шума, который слышала до того, как его разбудить: несколько тяжелых ударов, словно кто-то в ярости опрокидывал — чтобы не сказать расшвыривал — мебель. Миссис Энизма Смит была высокой ухоженной женщиной с седеющими волосами и спокойными манерами; известие о смерти мисс Барнетт, хотя, разумеется, и повергло ее в шок, произвело на нее куда меньшее впечатление, чем на мужа. Роджер решил, что она определенно гораздо более практична и, возможно, даже более деловита, чем ее довольно-таки воздушный муж. Роджер почти не сомневался, что именно благодаря ей семейная фамилия облагородилась добавкой «Энизма».