Царь Каменных Врат - Дэвид Геммел

Тенака кивнул, словно услышав что-то, предназначенное только ему.

— Как он красив, — восхищенно прошептала Рения.

— Более того, — тихо ответил Тенака, — он живой.

— Живой?

— Здесь. — Тенака прижал руку к груди. — Он приветствует мое возвращение.

Весь долгий день они шли на юг. Тенака помалкивал, отыскивая под снегом тропы и высматривая караулы. Кто знает — быть может, те четверо только часть розыскной партии и девушку ищут еще и другие отряды.

Как ни странно, его это не тревожило. Он прокладывал путь, лишь изредка оглядываясь на Рению. Порой оностанавливался, всматриваясь вдаль или быстро оглядывая открытое поле, и каждый раз она останавливалась рядом с ним.

Рения тоже молчала, не сводя глаз с высокого воина и отмечая про себя уверенность его движений и предусмотрительность, с которой он выбирал дорогу. Две сцены вновь и вновь прокручивались перед ее мысленным взором: танец обнаженного воина в заброшенном гимнастическом зале и танец смерти с солдатами на снегу. Сцены накладывались одна на другую, переплетались, сливались. Совершенно одинаковые танцы. Плавные, почти неуловимые движения, легкие повороты и прыжки. Солдаты по сравнению с Тенакой казались нескладными, неуклюжими, словно лентрийские куклы, которых водят за бечевку.

И вот теперь они мертвы. Были ли у них семьи? Возможно. Любили ли они своих детей? Возможно. Как уверенно они вышли на ту поляну — а через несколько мгновений расстались с жизнью.

Почему?

Потому, что надумали потанцевать с Тенакой-ханом.

Она содрогнулась.

День угасал, и от деревьев ложились длинные тени.

Тенака выбрал место для ночлега за большим камнем, куда не задувал ветер. Камень стоял в лощине, окруженной корявыми дубами, и костер был хорошо огражден. Рения набрала хворосту. Ей казалось, что все это происходит не с ней.

Хорошо бы весь мир был такой: чистый, покрытый льдом, живущий золотыми грезами о весне. Зло увядает под очистительным льдом.

И Цеска со своими дьявольскими легионами исчез, как детские ночные кошмары, и радость вернулась бы к дренаям, как дар утренней зари.

Тенака достал из котомки котелок, набил его снегом и поставил на огонь. В талую воду он щедрой рукой насыпал овса и добавил соли. Рения молча смотрела на него, задержавшись взглядом на его раскосых лиловых глазах. Сидя с ним у огня, она снова обрела мир и покой.

— Зачем ты пришел сюда? — спросила она.

— Убить Цеску, — ответил он, помешивая овсянку деревянной ложкой.

— Зачем? — повторила она.

Он молчал, но Рения знала: он непременно ответит, и ждала, наслаждаясь теплом и его близостью.

— Мне некуда больше идти. Мои друзья погибли. Моя жена... ничего у меня нет. В сущности, у меня никогда ничего не было.

— Но у тебя были друзья... была жена.

— Да. Это не так просто объяснить. В Вентрии, неподалеку от места, где я жил, был один мудрец. Я часто беседовал с ним о жизни, о любви, о дружбе. Он дразнил меня и злил. Говорил об алмазах в глине. — Тенака покачал головой и умолк.

— Что за алмазы в глине?

— Не важно. Расскажи мне лучше про Олена.

— Я не знаю, что он хотел тебе открыть.

— С этим я уже смирился. Просто расскажи мне, что это был за человек. — Двумя палочками Тенака снял котелок с огня и поставил стыть. Рения подбросила дров в костер.

— Он был мирным человеком, служителем Истока. Но еще он был знатоком тайной науки и все свое время посвящал поискам реликвий, оставшихся от Древних. Он снискал себе имя трудами в этой области. Олен рассказывал мне, что сначала поддерживал Цеску, помог ему прийти к власти, поверив его словам о светлом будущем. А потом начался весь этот ужас. И полулюды...

— Цеска всегда ценил колдовство.

— Ты знал его?

— Да. Продолжай.

— Олен одним из первых взялся исследовать Гравенский лес. Он нашел там потайной люк, а внизу были машины. Он сказал мне, что его исследования подтвердили: эти машины служили Древним для излечения болезней. Приспешники Цески использовали их по-своему и создали полулюдов. Сначала полулюды встречались только на аренах, где терзали друг друга на потеху толпе, но вскоре они стали попадаться на улицах Дренана как личная армия Цески — в доспехах и со знаками отличия. Олен, виня во всем себя, отправился в Дельнох — будто бы для того, чтобы осмотреть Палату Света под замком. Там он подкупил часового и пытался бежать из страны через земли сатулов. Но за нами снарядили погоню и оттеснили нас к югу.

— А ты как вместе с ним оказалась?

— Об этом ты не спрашивал — ты просил рассказать об Олене.

— Ну а теперь спрашиваю.

— Можно я поем овсянки?

Тенака кивнул, пощупал котелок и подал ей. Она молча поела и передала остаток Тенаке. Опорожнив котелок, он прислонился к холодному камню.

— Ты скрываешь какую-то тайну — и я не стану допытываться какую. Свет был бы печален, не будь в нем тайн.

— Он и без того печален — в нем царят смерть и ужас. Почему зло настолько сильнее любви?

— Кто тебе сказал, что сильнее?

— Пожил бы ты в Дренае. Здесь таких, как Олен, преследуют, словно злодеев; крестьян убивают за то, что они не могут вырастить немыслимо высоких урожаев; чернь в цирках улюлюкает, глядя, как звери терзают женщин и детей. Здесь правит зло.

— Это пройдет, — мягко сказал Тенака. — А теперь пора спать. — Он протянул ей руку, но она отпрянула с внезапным страхом в темных глазах. — Я не сделаю тебе ничего дурного, но костер придется погасить. Мы поделимся теплом — и только. Доверься мне.

— Я и одна не замерзну.

— Хорошо. — Он развязал одеяло и отдал ей, а сам, завернувшись в плащ, привалился к камню и закрыл глаза.

Рения улеглась на холодной земле, положив голову на руку.

Костер погас, и ночной холод стал проникать в ее тело. Вся дрожа, она проснулась, села и принялась растирать застывшие ноги.

Тенака открыл глаза и опять протянул ей руку.

— Иди сюда.

Он запахнул ее в свой плащ, прижал к груди и укрыл их обоих сверху одеялом. Она притулилась к нему, все еще дрожа.

— Рас-с-кажи об-б алмазах в глине.

Тенака улыбнулся.

— Того мудреца звали Киас. Он говорил, что слишком многие люди проходят по жизни, не умея насладиться тем, что имеют. Он рассказал мне о человеке, которому друг подарил глиняный горшок и сказал: «Загляни в него, когда будет время». Человек убрал простой глиняный горшок с глаз долой и стал жить, как жил, все стараясь разбогатеть. Как-то, состарившись, он заглянул в горшок — там лежал большущий алмаз.