Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

Время раненым они дали, тяжёлых отправили в ближайшую заброшенную деревню, где они будут находиться до тех пор, пока не смогут выдерживать поход. С ранеными и увечными Эйрих возиться не хотел, поэтому решил, что пусть они лучше отправятся обратно в Деревню.

Прошедшая битва, несмотря на понесённые потери, принесла много пользы: тысяча двести кольчуг и шлемов были отремонтированы и нашли новых носителей среди простых остготских воинов. Оружие и щиты тоже не остались трястись в повозках, поэтому из битвы они вышли сильнее, чем когда в неё заходили. Это, к слову, было ещё одной причиной задержки: ремонт трофеев занял время, ведь количество получилось внушительным, а кузнецов у них ограниченное количество.

Пока лагерь собирался, Эйрих взял с собой сотню воинов и пошёл рыбачить. Недалеко находилась река Силе, из которой они брали чистую воду на хозяйственно-бытовые нужды лагеря.

Снарядив удочку, Эйрих закинул крючок в воду и поставил удилище на рогатку. Сидя на раскладном стуле, он с философским выражением лица размышлял о «римской проблеме».

Он не сомневался, что Италию они возьмут. Аларих, несмотря на то, что очень силён сейчас, в итоге тоже падёт, потому что он не ровня Эйриху. И вот с этого момента, когда будет разогнан фиктивный Сенат Рима, начнётся неразрешимая «римская проблема».

Проблема эта заключается в том, что Италия уже давно не способна прокормить всю эту прорву народа, наплодившегося на почти дармовых поставках хлеба из Египта. Если Флавий Антемий сможет перехватить поставщиков, а он это и планирует, судя по всему, Эйрих может остаться один на один с проблемой голода. Где взять столько еды, чтобы римляне продолжали вкусно питаться и производить свои сверхценные товары? Как сделать так, чтобы они не разбрелись по окрестностям в поисках лучшей жизни, а остались в городах, продолжая производить сталь, бронзу, пергаменты и прочие атрибуты цивилизации?

Ответа у Эйриха не было, он знал, что видимых источников пищи пока не наблюдается, альтернатив Египту просто нет. А ещё он знал, что латифундии плотно завязаны на непрерывных поставках рабов. Есть рабы — есть хлеб, нет рабов — нет хлеба.

«Можно заставить римлян работать на полях, но это вызовет гнев народных масс, который выльется в бунты, способные смести любого правителя, как бывало уже не раз», — подумал Эйрих. — «Нужно что-то другое».

Пока что, на ум ему ничего не приходило. Да и римляне тоже не глупцы, хоть иногда и кажется иначе, тоже думали об этом. Тот же Флавий Антемий, фактически правящий Восточной империей, усердно пытается избавить Константинополь от «египетской зависимости». Эйрих, исходя из того, что уже знал о римлянах, предполагал, что вопрос будет решён с помощью персов, к которым активно подбивает клинья консул. Антемий хочет заключить новый мирный договор, чтобы возобновить торговлю — это Эйрих слышал в Большом императорском дворце, от магистра оффиций Лигариана.

Если у консула всё получится, то он обезопасит Константинополь от голода, а также почти перестанет быть заинтересован в поставках зерна из Египта. Но надо понимать, что египетское зерно не станет от этого никому не нужным, потому что возобновление торговли Восточной империи с Эраншахром (1) может означать начало экспорта дешёвого зерна на южные персидские рынки, — Эйрих не до конца понимал, как работает настолько масштабная и сложная торговля, ведь в его времена всё было проще и как-то иначе, но он уже слышал, что шахиншахи с императорами активно пользуются «заградительными пошлинами».

«Чтобы местные магнаты не сохли от голода, видимо…» — подумал об этом Эйрих. — «Во всё это надо будет вникать, всё это надо будет понимать. В Сенате и близко о таком не слышали, а ведь это в будущем станет и нашей проблемой тоже. Без римлян и не разберёшься толком…»

Поплавок из пробки «заклевал», Эйрих перехватил удило и начал выводить рыбу на нужную траекторию, чтобы леска не оборвалась и удочка не сломалась.

На крючок насело что-то крупное, поэтому претор выбрал тактику изматывания. Неизвестная рыба активно сопротивлялась, не желая расплачиваться жизнью за жалкого червячка, но силы её были не безграничны. Подгадав момент, когда рыба окончательно вымоталась, Эйрих потянул удило и вынул из воды очень крупного окуня.

— Славная добыча, претор! — раздалось со стороны охранения.

Схватив окуня за жабры, Эйрих освободил его от крючка и бросил в яму с водой, вырытую специально для добычи. Вытерев крючок душистой травой, а затем ветошью, чтобы убрать запах крови предыдущей жертвы, претор нанизал на него нового червячка и вновь закинул в реку.

«Умиротворяющее действо…» — улыбнулся Эйрих, взглянув на мирно журчащую реку. — «О чём я там думал?»

О зерне надо думать усердно. Без зерна не будет городов, а без городов не будет цивилизации. Эйриху было плевать на римлян, но не на их цивилизацию. Цивилизацию он хочет сохранить, чтобы в городах были тёплые ванны и туалеты, чтобы во дворце его всегда была горячая еда, а ещё, чтобы зимой его будущий дворец обогревался гиппокаустом. (2) Ещё, чтобы фабрики продолжали свою работу, снабжая будущие легионы Эйриха оружием и бронёй, а также осадными машинами.

Ему было горестно вспоминать сведения, полученные от его невольника, философа Ликурга: оказалось, что в ныне заброшенных Лауриакуме, Аквинкуме и Карнунтуме какие-то жалкие десятилетия назад находились настоящие оружейные фабрики, производившие щиты, коими снабжались все легионы Западной империи. Эти города стояли в Паннонии, но их забросили после частых набегов квадов и вандалов. Мастера и иные жители бежали в Сирмий, ныне славящийся превосходными щитами, кои Эйрих никак не может закупить, ведь императорского разрешения у него нет и не будет…

«Завоевание Западной империи даст глупцам только золото, а мне дарует потрясающую мощь римских фабрик…» — посетила Эйриха приятная и жизнеутверждающая мысль. — «И я своего не упущу».

Но всего этого не будет, если римляне вымрут с голоду, поэтому «римская проблема» — это также «эйрихова проблема». И лучше ему иметь готовые решения до того, как они возьмут власть в Риме.

«Надо говорить с разными римлянами, находить магнатов-латифундистов, они точно должны что-то знать», — выработал он способы добычи жизненно важной информации. — «Ещё было бы неплохо…»

Снова заклевало, Эйрих перехватил удилище, но быстро понял, что хитрая рыба сумела сорваться с крючка. Но только он собирался вытаскивать из воды крючок, как его с неожиданной силой потянуло. Пришлось вновь перехватывать удочку и бороться с очень крупной рыбой, решившей поживиться с крючка дармовой пищей.

— Ух! — чуть не рухнул Эйрих в воду, когда удочку в очередной раз неистово дёрнуло.

Тактику он выбрал старую — дать рыбке порезвиться, чтобы она израсходовала все свои силы, а потом уже подсекать. Леска у него из шёлка, должна выдержать даже самую крупную речную рыбу.

Борьба продолжалась долго. Рыба никак не желала сдаваться, не желал её отпускать и Эйрих. Леска не подвела, но начала трещать удочка, поэтому он перехватил её повыше и продолжил противостояние.

Воины из охранения тихо подбадривали его, кое-кто уже забился на спор, а Эйрих сосредоточился на противодействии метаниям рыбы.

Наконец, он руками почувствовал, что противник сдаётся, но рисковать не стал, движениями удочки побуждая рыбу метаться. А вот когда её начало «таскать» вслед за движениями Эйриха, он с достоинством вытащил рыбу на поверхность.

Это оказалась здоровенная кумжа, позарившийся на остатки червячка.

«Погибла она очень дёшево, ей должно быть обидно», — констатировал Эйрих, извлекая измотанную кумжу на берег.

Взяв рыбу за жабры, Эйрих примерно взвесил её.

— Почти полталанта, если не ошибаюсь… — произнёс он. — Хороша!

Воины радовались добыче чуть ли не больше. Одобрительные возгласы победителей, а также недовольное ворчание проспоривших — хоть какое-то развлечение.

— Претор, может, пойдём уже? — спросил один из воинов. — Этой рыбёхи хватит, чтобы накормить десяток!

Эйрих оглядел воинов неопределённым взглядом, затем посмотрел на спокойную реку, в которой водится ещё очень много рыб…

— Ладно, пора уже, — решил он. — Заберите стул, об удочке я сам позабочусь.

Спустя, примерно, полчаса, они уже были в лагере, где Эйрих передал добычу Хрисанфу, чтобы тот не дал рыбе пропасть зря, а сам пошёл к Инцитату. Лагерь был собран, а воины готовы к выдвижению.

Это значит, что пора в путь.

/ 14 апреля 409 года нашей эры,