Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

от пехл. Erānšahr — официальное название государства Сасанидов. Они сами так называли свою державу испокон веку, но соседи предпочитали именовать её Персией. Официальный титул Сасанидов: «царь царей Эрана и Анерана» — то есть шахиншах Ирана и не-Ирана. Забавно, что префикс «an» — это тема из праиндоевропейских языков, сохранившаяся и поныне в некоторых индоевропейских языках, у греков, например, он существует в виде «a» и «ana», также обозначающий отрицание или противоположное значение. Отнюдь не алогичным путём, через греческий, это проникло и в русский язык, впрочем, аналогично и в другие языки. Исторически как-то так повелось, что окружающие страны продолжали упорно именовать Иран Персией, до тех пор, пока шах Реза в 1935 году н. э. не потребовал от остальных стран называть его государство Ираном. А то заколебали его совсем, ироды.

2 — Гиппокауст — от др.-греч. ὑπο- — приставка со значением под- и καυστός — «горячий, раскалённый, подогретый» — отопительная система, распространённая в Древней Греции и чуть менее Древнем Риме. Представляла она собой печь, подающую горячий воздух в каналы из труб, проходящих под полом целевого помещения. Фактически это идеологическая предтеча современного «тёплого пола», более рационального и экономного, чем гиппокауст, хотя всё ещё считающаяся общественностью пафосным шиком. Экономически выгодно ставить гиппокауст было в зданиях типа общественных бань, а вот городить такое в частном доме выглядело пошлой демонстрацией богатства владельца дома, что могли себе позволить только самые крупные ананасы на плантации, типа древнеримских патрициев (только самых зажиточных из них), полководцев, успешнейших гонщиков на колесницах или императоров. В основном мы знаем о частом распространении гиппокаустов в общественных банях, но встречаются под землёй и оборудованные «тёплым полом» виллы, давно канувших в Лету, некогда успешнейших из римлян…

3 — Элеополис — от греч. ελέπολις — «захватчик городов» — при весе в сто пятьдесят тонн, эта грандиозная осадная башня, достигавшая высоты примерно сорока пяти метров, с девятью этажами, с площадью последнего этажа около восьмидесяти четырёх метров квадратных, приводилась в движение тремя тысячами четырьмястами людей, крутящих кабестан и толкающих башню сзади. Построил её Эпимах из Афин, для диадоха Деметрия I Полиоркета, которому срочно понадобилось взять штурмом Родос. На девяти этажах располагались метательные орудия, поливающие приближающуюся стену камнями, а для защиты от контрмер башню обшили железными листами. Монументальная и величественная хреновина. Но вся монументальность и величественность Элеополиса была сокрушена второй стеной, которую родосцы построили за первой. В общем, Деметрий потерпел форменный провал, не смог взять Родос, хоть и очень пытался, но ушёл с чистым лицом, потому что родосцы знали, что понтовать с этим диадохом не стоит, отчего заключили мирный договор, гарантировавший Родосу независимость, но обязывающий его участвовать во всех завоевательных затеях Деметрия, кроме нападений на египетского диадоха Птолемея. Важно знать, что Элеополис строился не в единственном экземпляре, но точное количество их не установлено, просто античными авторами он упоминается не в единственном числе. Легенда гласит, что диадох Деметрий Полиоркет, впечатлённый мужеством родосцев, оставил им один из своих элеополисов, в знак признания заслуг, но злые языки поговаривают, что конкретно оставленный элеополис банально застрял в грязи…

4 — Пасс — от лат. passus — примерно 1,48 метра. Акт — от лат. actus — примерно 35,5 метров.

Глава четвёртая. Зло из леса

/ 20 апреля 409 года нашей эры, Западная Римская империя, регион Транспадана, лес Фута/

— Мне не нравится, что дозоры задержались так надолго, — обеспокоенно произнёс тысячник Атавульф.

— Мне тоже, — ответил Эйрих. — Но мы будем ждать хоть одного разведчика. Не могут они все разом умереть или попасть в плен. Тысячники, занять оборону, повозки в круг!

Воины, тоже чувствующие что-то непонятное в происходящем, выслушали более точные команды от тысячников, после чего начали готовиться к отражению внезапного нападения.

Это Эйрих, обычно, целенаправленно вырезает чужие дозоры, чтобы стать неподдельным сюрпризом для врагов, а тут, судя по всему, кто-то достаточно умелый решил накормить его собственным лекарством…

Сейчас они были уязвимы, потому что Эйрих отправил всю патавскую дань в Деревню, под охраной тысячи Аравига. Слишком уж серьёзной была добыча, чтобы надеяться на отсутствие желающих поживиться за чужой счёт. Многие таланты золота и серебра — тысячами убивали и за меньшие суммы, а тут, без шуток, сказочное богатство, достаточное для того, чтобы банды разбойников любого размера закончили с неправедным делом, осев в собственном районе Рима или Константинополя…

«Щедрая добыча — мощная охрана», — мимолётно подумал Эйрих, внимательно вглядываясь в высящийся перед ним лес.

Но ничего не происходило. Из леса доносилось обеспокоенное щебетание птиц, скрип деревьев, а также шелест травы и листвы, колышущихся от слабого ветра…

Сейчас войско Эйриха усилено пятью с лишним тысячами бывших рабов, берущих род из десятков племён, некоторые из которых доселе были неизвестны даже Эйриху, считавшему, что он отлично разбирается в сортах племён.

Освобождённые патавские рабы большей частью пожелали отправиться восвояси, не соглашаясь на, со всех сторон сомнительное, предложение Эйриха, но меньшая часть всё же решилась взять оружие, дабы отомстить своим бывшим хозяевам. Вот и получилось, что из примерно тридцати тысяч освобождённых рабов только пять тысяч оказались достаточно благодарны Эйриху.

Вооружив толпу бывших рабов, Эйрих распределил новобранцев в отдельные тысячи, в которые поставил командиров из своих самых перспективных десятников и сотников.

«Пусть учатся в деле», — решил он. — «Если не сейчас, то когда?»

Мало надежды на боевые качества бывших рабов, половина из которых особо-то и не воевала никогда, но Эйрих посчитал, что лучше такие, чем никакие. Из Деревни к нему никого не пришлют, он ведь, официально, пошёл для поддержки войска Алариха и только…

И вот тут новые проблемы из этого проклятого леса с непонятным названием. Эйрих буквально чувствовал, что внезапное исчезновение ВСЕХ разведчиков, отправленных в юго-западном направлении — это предвестник прибытия врагов.

— Отправь вперёд сотню Агмунда, — приказал Эйрих Атавульфу.

— Агмунд! — крикнул тысячник. — Бери своих конников и езжай вперёд! Проверьте там всё! При первом признаке врага — сразу назад, не ввязывайтесь в драку!

— Понял, тысячник! — выкрикнул в ответ Агмунд. — Сотня! За мной!

Всадники, все, как один, облачены в тяжёлые римские кольчуги с римскими же шлемами, и вооружены контосами. (1) Они обучены нанесению удара из тока для перевозки пики, ведь идею применения тока в качестве опоры для копья, чтобы усилить мощь удара ещё и массой коня, Эйрих не забыл и реализовал в своём воинстве.

Сначала почти никто из всадников не хотел пользоваться необычной инновацией, представляющей собой специально разработанный ток, оборудованный толстой кожаной лентой, плотно прошитой через всё седло, но затем Эйрих на личном примере показал преимущества новой тактики. Для этого пришлось испортить одну хорошую пику, пробив ею набор досок толщиной в полторы ладони. Инцитату от такой смешной нагрузки было хоть бы хны, сам Эйрих сверхусилия тоже не почувствовал, ведь давление копья полностью ушло в ток, а вот доска была надёжно пробита, правда, с итоговым переломом копья. Повторение удара новой пикой, но с обеих рук, показало, что классика безнадёжно пасует.

Люди большей частью тела гораздо мягче толстых досок, а щиты гораздо тоньше образца для испытаний, поэтому столь мощный удар может сокрушить любой строй, гипотетически нанизав на древко двоих, а то и троих, человек.

«Правда, нужно найти мастеров, которые способны сделать достаточно прочные копья, чтобы не ломались на первом же неудачливом теле», — посетила Эйриха мысль.

Дополнительным преимуществом удара из тока стало возвращение всадникам щита, ведь теперь не нужно использовать для нанесения удара обе руки, а когда пика сломается, всадник останется с одной спатой, которую, в перспективе развития собственного войска, Эйрих планировал заменить на илд и саблю.

Сотня всадников удалилась в редколесье, а остальное войско усердно готовилось к бою.

В сражении против Сара Эйрих применил имеющуюся кавалерию только на стадии преследования, потому что ополчение римлян было вооружено, преимущественно, копьями, а копейщиков сподручнее рубить топорами и резать мечами пеших воинов, нежели всадников.

Ожидать пришлось долго. Если там