Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

– Проклятье, Хенрик, она уже не маленькая и многое понимает!

– Боишься, она будет разочарована? В конце концов, ты тоже ее отец. Ты вырастил ее и не дал умереть от голода и холода.

– Надо было ей наткнуться на пикник эмировской семьи! – в сердцах воскликнул Вито.

– Я заметил только одну божественную красавицу, – мечтательно произнес Хенрик.

Вито покосился на него.

– Мечтай дальше. Это, конечно, не дочь эмира, но и не твоего поля ягода, это точно.

– А ты знаешь, кто она?

Вито закинул голову назад и расхохотался.

– Хенрик, ты ума лишился? Не спорю, очень красивая женщина, но тебе-то какой с этого прок?

– Мне интересно, – обиженно произнес Хенрик. – Ты дольше меня живешь в Суриде и должен знать королевский двор.

– Дружище, местные властители не пьют в грязных кабаках, так же, как и у нас на родине. У меня в Тусаре, по крайней мере, – шутливо заметил Вито и снова прыснул от смеха, глядя на Хенрика. Но следующая фраза друга заставила его остановиться и согнуться пополам, держась за готовый развязаться от хохота живот.

– Хотелось бы знать, так ли уж сложно вступить в гвардию эмира.

Отсмеявшись, Вито вытер выступившие на глазах слезы и посмотрел на Хенрика:

– Прости, просто представил тебя в зеленом, воющего серенады под окнами дворца.

– Все бы тебе издеваться, – сквозь зубы процедил Хенрик.

Вито с размаху хлопнул его по плечу, едва не вбив в землю.

– А женщина и вправду хороша. И я, похоже, понял, кто она такая. Это знаменитая Гюльбахар ханым эфенди. Я слышал о ней от одного мага, собирающего дворцовые сплетни. Думаю, он давно в мире духов.

– Ханым эфенди… Она из семьи династии, – уныло произнес Хенрик.

– Вроде того. Здесь многие шахи вилайетов родственники эмира, но не кровные. Сын Гюльбахар ханым эфенди, мальчишка, с которым чуть не подралась Фике, младший сын Первого Визиря Серхата паши, шаха вилайета Сэдыр.

Хенрик растерянно заморгал, глядя на Вито.

– Слушай же: тот молодой человек в белом – сын сестры эмира, которая давно умерла. Ее муж, Первый Визирь Серхат паша, женат сейчас вторым браком, как раз на твоей ханым. – Вито подмигнул. – При дворе ее долгое время считали выскочкой: вроде наверх поднялась она только благодаря двум бракам и, понятное дело, своей красоте. Но все так боятся Серхата паши, что не смеют и пикнуть о подобном.

– Ладно, – с притворной грустью вздохнул Хенрик. – Придется мне провыть свои серенады тебе. Ты должен оценить их пригодность для блистательной ханым эфенди.

Он отскочил от локтя Вито, который целенаправленно шел ему в бок и рассмеялся.

– Млет с тобой, – усмехнулся Вито. – Восхищайся своей прекрасной дамой, только не забудь об увесистых кошельках наших клиентов. Скоро нам придется отбивать жирное брюхо одного из них от очень нехороших и кровожадных разбойников.

– Может, и нам в разбойники податься? Хотя мы мало от них отличаемся. Да, Вито, а у эмира нет сыновей?

Вито опять покосился на друга.

– Интересно ты заговорил. Говорят, до недавнего времени не было. Три жены в мир духов отправились, а здоровых наследников не родили. Сейчас вроде есть маленький сын. А предыдущий наследник давно умер. Как и брат эмира, который погиб как-то нехорошо.

– Принц Карим? – переспросил нахмурившийся Хенрик.

– Да нет. Другой, старший. Эмир-то сначала не был наследником престола. Слушай, Хенрик, я не сильно во всем этом разбираюсь. А ты и Фике меня сегодня вдвоем тревожите. Надо проследить, чтобы она поменьше языком болтала. Тем более, о Серхате паше.

– Орхан – это эмир?

– Он самый.

– Какого же возмездия он может бояться? – задумчиво сказал Хенрик.

– Перестань, – жестко сказал Вито. – В такие дела лезть опасно.

– Наверное, – пожал плечами Хенрик. – Мне просто интересно.

– Держал бы ты свой интерес при себе. Как и мечты о Гюльбахар ханым эфенди. Поверь мне, старому, я знаю, о чем говорю.

– Вито, но Фике все равно надо будет рассказать правду. О том, как мы нашли ее.

– Пока не время, Хенрик. Хотя, видит Млет, я начинаю думать, что ты прав.

– Конечно, прав. Мы не может оставить все так навсегда.

– Посмотрим. Подождем еще пару лет. А пока подумай лучше о предстоящем деле. И ни слова больше об эмирах и шахах. Не накликай беды на наши головы.

Дитер вышел из аудитории, мягко закрыл за собой дверь и внезапно вспомнил свой сон. Как бывало и раньше, какое-то случайное движение, промелькнувшая тень, отголосок фразы вызвал в памяти то, что гуманный разум после пробуждения упорно заставлял забыть. Дитер устало прислонился к стене, но тут же выпрямился. В самом деле, он уже не испуганный подросток, который впивался зубами в подушку каждую ночь после того страшного дня… Но какого дня? Став старше, Дитер стал понимать, что события, на первый взгляд, казалось бы, не связанные между собой, на самом деле имеют четкую и определенную последовательность.

Дитер, медленно пошел по коридору, в который раз за последние годы размышляя о том странном стечении обстоятельств, которое за одну неделю перевернули всю его жизнь. Когда он зашел в общий холл, то первое, что ему бросилось в глаза, роскошные астрономические часы – предмет законной гордости, доставшийся когда-то в наследство от Пятой Башни. Губы Дитера сложились в понимающую усмешку. Двадцать пятый день Носа Оленя. Неудивительно, что скверный сон снова посетил его.

Молодой маг присел на край дивана и стал просматривать бумаги, стараясь чтением прогнать тяжелые мысли. В следующем году Магистр Андреас обещал ему дать право преподавания. Очень неплохо, если учитывать, что таких молодых наставников в Башне уже и не осталось. Дитер знал, что он далеко не гениален, и успеха он добился, благодаря своим стараниям и огромному терпению. Дитер вскинул голову, и конспекты упали на пол. Маг, глядя перед собой невидящими глазами, собрал их, потом встал с дивана и направился подышать свежим воздухом.

«Да, терпение – великая добродетель и самая полезная вещь в мире», – размышлял Дитер, когда немного успокоился. Интересно, как использовала свое врожденное терпение Чичек, которую через год после тех ужасных дней направили учиться в Третью Башню, чтобы там она смогла совершенствовать свой ментальный дар. Магистр Андреас упоминал, что Чичек через несколько лет будет преподавать, и что она ведет какую-то сложную научную работу. «Если бы не я, она до сих пор бы действовала на нервы наставнику Урсуле, и та не пустила бы ее дальше ассистентки». Неприятно, когда на твоих несчастьях обретают славу другие, однако у Дитера на данный момент было то, что компенсировало застарелую боль, обиду, тревожные сны, долгие и нудные часы, посвященные учебе. Это было будущее, с недавних пор вновь раскрывшее Дитеру свои полные надежд и одновременно обманчивые объятия. Только он, Дитер, больше не даст себя обмануть и сам позаботится о том, чтобы судьба подстраивалась под него.