Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

– Все еще?

– Все еще, – ответила она и потянулась к его губам.

Жалящее солнце закатилось, и в комнате царил мягкий сумрак. Вечерний ветер шевелил шелковые занавески, донося аромат распустившихся к ночи цветов. Волосы Гюльбахар светились в полумраке, и Хенрик любовался ими, пока она с аппетитом доедала ужин.

– И все-таки я уверена, что мы когда-то встречались. Я хорошо запоминаю лица. – Она повернулась к Хенрику и вопросительно качнула птичьим крылышком.

– Спасибо. Я уже наелся. Встречались, но много лет назад.

Гюльбахар сама расправилась с крылом неведомой Хенрику птицы и, откинув на одно плечо копну волос, потянулась за вином.

– Вы… ты со своей семьей выехала в лес на прогулку, и к вам неожиданно выбежала маленькая девочка. – Хенрик посмотрел на женщину и увидел, что она очень внимательно его слушает, и даже чуть нахмурила брови, пытаясь вспомнить. – Потом за девочкой пришел ее отец, вместе с ним был я.

– Это была веселая малышка с грязным лицом, а рядом стоял большой и бородатый мужчина, – медленно проговорила Гюльбахар. – Да, много лет прошло. И ты узнал меня.

– Ты не изменилась.

– Ты опять льстишь. У меня седых волос больше, чем украшений у женщин всего двора, – улыбнулась Гюльбахар. – А мужчина и девочка? Где они?

– Мой друг погиб, а Фике, его дочка… я не знаю. Я искал ее и не нашел.

Гюльбахар, забыв про птицу и вино, долго смотрела на него.

– А я дважды вдова, – вдруг сказала она.

– И эмир не побоялся? – ляпнул Хенрик и тут же зажмурился и пожелал своему языку отсохнуть. – Прости, ради Бога!

Но Гюльбахар, к его удивлению, громко и весело расхохоталась. Она отодвинула столик с ужином, подобралась к Хенрику, легла поперек его ног и потянулась, словно сытая довольная кошка.

– А ты не боишься? – со смехом спросила она.

Не помню сам, как я вошел туда,

Настолько сон меня опутал ложью,

Когда я сбился с верного следа.

Данте Алигьери «Божественная комедия»

– А вот и герцогиня Лючия. Прошу любить и жаловать. Девушка впервые покинула родину, поэтому будьте с ней внимательны и деликатны. Все понятно? – обер-фрейлина повысила голос. – И чтобы я не слышала о склоках и жалобах. Я лично буду докладывать ее величеству, как у вас идут дела.

– Мы позаботимся о герцогине, – закивали фрейлины. – Как вы могли подумать, что мы обидим кузину нашего принца? Идите к нам, дорогая.

– Уже вашего принца? – фыркнула обер-фрейлина. – Принц Джордано – гость ее величества и будущий жених кронпринцессы Вильгельмины. Извольте зарубить это на своих длинных носах, дамы.

Фрейлины, приняв в свой кружок новоприбывшую, не обратили никакого внимания на последние слова.

– Какое у вас роскошное платье.

– Вы пробудете здесь до отъезда принца?

– Расскажите нам о вашем кузене.

– А вы на него очень похожи!

– Нам так интересно!

– А ваш наследник престола такой же симпатичный, как принц Джордано?

Иностранная герцогиня растерялась под натиском вопросов и умоляюще посмотрела на обер-фрейлину. Та сочувственно пожала плечами, ободряюще подмигнула и вышла, оставив гостью на растерзание местному курятнику. Герцогиня Лючия обреченно вздохнула и застенчиво прикрылась веером.

– Принц Джордано очень любит собак, – произнесла она не слишком приятным гнусавым голосом. – Я слышала, что ваша принцесса тоже.

Поздно вечером, когда дворец готовился ко сну, в покои тусарского принца Джордано зашла его кузина. Она с трудом и неуклюже плюхнулась в кресло, поморщившись, сбросила с ног туфли и со стоном вытянула ноги. Веер полетел в сторону вместе с париком.

– Ну, как дела, Лючано? – поинтересовался принц, устраиваясь на краешке стола.

– Я, должно быть, сошел с ума, что согласился на такое. Это же просто невыносимо. Ты бы видел всех этих женщин! – ответил переодетый кузен хорошо поставленным низким голосом. – Этот проклятый корсет, в нем невозможно нормально дышать и сидеть. Мои бедные ноги. И я скоро сорву горло.

– Никто ничего не заподозрил? – взволнованно спросил принц, не обратив внимания на жалобы кузена.

– Пока нет, но это вопрос времени. Кто-нибудь обязательно догадается. Хотя бы та же обер-фрейлина Матильда.

– Так ты разговаривай поменьше, а слушай больше. Особенно про принцессу.

– Они не принцессу обсуждают, а тебя, – рассмеялся Лючано. – И не обещай я тебе свою помощь, фрейлины узнали бы много всего интересного.

Принц Джордано замер, а потом, поняв, что кузен шутит, тоже рассмеялся.

– Король Лоренцо нас убьет, когда узнает, – сказал герцог. – А мой отец замучает меня нравоучениями.

– Герцог Леонардо точно не узнает. А мой отец хочет, чтобы я женился, – отмахнулся принц. – И я как раз этим и занимаюсь.

– Говорят, что наследница престола плохо обращается со своими женихами, – хмыкнул герцог. – Не боишься?

– Она очень красивая, – вздохнул принц Джордано.

– Надеюсь, ты не пожалеешь. А то получится, что я зря мучаюсь. – Герцог принялся расплетать тугую косу темно-каштановых волос. – От этого парика у меня голова отваливается. Проще уложить собственные волосы.

– И кто тебе будет их укладывать, Лючано? Я? – в ужасе поинтересовался принц.

Кузен кисло на него посмотрел.

– Помоги мне хотя бы расшнуровать этот жуткий корсет.

– Для начала подружись с самой усердной сплетницей, вхожей в комнаты принцессы, – сказал принц, вскочив со стола и принимаясь за платье кузена. – Если ей интересно про меня, расскажи что-нибудь неважное. – Он закончил свое занятие, упал в кресло, свесив голову вниз, а ноги положив на спинку.

– Я попробую, – глубоко и с наслаждением вздохнул Лючано. – Главное, чтобы из наших никто не проболтался, что у тебя не кузина, а кузен. Если нас выставят в Тусар, я к королю не поеду. Будешь один отдуваться.

– Отец зачем-то прислал нового посла, – задумчиво покусал губу принц. – Не понимаю, чем его старый не устроил.

– Да? И кого же? – Лючано аккуратно массировал кожу головы пальцами, блаженно прикрыв глаза.

– Граф Марио Риччи вроде, – неуверенно сказал принц, переворачиваясь и садясь в кресле уже приличествующим его сану образом.

– Риччи… Риччи. – Герцог поднял глаза к потолку. – Не помню. О, а это не бывшие владельцы тех больших конюшен?