Я – раб Ламповой, или Как укротить миллионера - Ольга Коротаева

— Всё-всё, — «испугалась» она. — Молчу в тряпочку для растушёвки!

Я вздохнула и потопала в душ. Вот бы ещё один молчал в тряпочку, а лучше бы сбежал. Тогда и контракт выполнен, и мучиться бы не пришлось с самовлюблённым индюком. Подставив лицо под прохладные струи, — к вечеру горячей воды никогда не было, — представила, как еду в Австрию. Мимо пролетают деревья, дома, города… А я лечу на скоростном поезде навстречу мечте.

Вода уносила негативные эмоции, тонизировала и настраивала на позитивный лад. Подумаешь! Всего неделя. Я его год терпела, пока не выдержала. Но тогда была совсем другая история. Настроение почему-то начало быстро падать, и я, обтеревшись, натянула небольшое Женькино платьице. Впору, хотя думала, будет маловато. Пирог бабули это исправит: и настроение, и фигуру…

— Лампова, подвинься.

Я отступила, а потом вздрогнула и с ужасом уставилась на Джинова.

— Ты что тут делаешь?

— Вымыться пытаюсь, — включая воду, проворчал он. — Мне тут одна ненормальная торт на голову вместо шляпы надела. — Недовольно выдохнул: — И тут холодная.

— А дома у тебя? — нежно протянула я. — Горячая?

— Дома джакузи с подогревом, подсветкой и гидромассажем, — тяжело вздохнул Джинов.

Я выгнула бровь и улыбнулась, надеясь, что до двухметрового повесы дойдёт нехитрая истина, и он заулыбался:

— О! Так ты намекаешь, что не против провести со мной время в джакузи? — Поставил руки по обе стороны от меня и наклонился. Заглянув в глаза, прошептал: — Точно! Там твой звоночек закоротит от кайфа!

На миг я утонула в его зелёных глазах, но тут же одёрнула себя и зло процедила:

— Похоже, это у тебя что-то в голове закоротило. Я лишь хотела предупредить, что обычно горячая вода в общаге есть только в шесть утра. Бывают исключения, но редко. Поэтому нужно просыпаться в пять, чтобы успеть отстоять очередь. Ясно?!

— Очередь сюда? — он повёл бровью. — Да людям платить надо, чтобы они здесь мылись…

— Так в чём дело? — иронично усмехнулась я. — Плати! Ты же у нас богатенький Буратино. Ах да, денежки-то все у папы Карло!

— Злая ты, Лампова, — нехорошо ухмыльнулся он и приблизил лицо, опаляя жарким дыханием так, что голова закружилась: — Секса давно не было? Говорят, женщины без этого стервенеют. Хочешь экспресс-терапию?

— Попридержал бы свой экспресс, — сузив глаза, прошипела я, — а то, говорят, у мужчин, которые практикуют частый беспорядочный секс, усыхание мозга происходит.

— Мой секс очень даже порядочный, — расстояние между нами сократилось до минимума, горячее дыхание пощекотало мою щёку. — И да, он очень частый.

Приоткрыл губы и…

Я крутанула кран, доводя напор из душа до максимума, и поток ледяной воды ударил Джинова в шею. Парень вскрикнул и попытался закрыться, а я, хохоча, направляла на него струю, смывая хлопья крема и крошки торта.

— Лампова… хлл… Лампова, прекрати! Холодно же…

— На твою «же» я не претендую, — смеялась я, намыливая его бестолковую голову и тут же смывая пену. — Так что джинсы сам будешь стирать. И помни, что от получаса осталось минут пятнадцать…

— Ну всё, Лампова, доигралась! — надвинулся он на меня.

Я невольно отступила, но, поскользнувшись на жидком мыле, покачнулась и, не устояв, обняла Джинова за торс. Скрипнула дверь, послышался изумлённый голос Ирочки:

— Ну вы, блин, даёте… Снова?! Даже завидно!

И торопливо выскочила. Отчаянно покраснев, я отпрянула от парня так резко, что едва не врезалась головой в раковину.

— Осторожно! — вскричал Константин.

Бросившись меня спасать… поскользнулся, и мы оба рухнули на пол. Придавленная, я застонала:

— Тяжёлый! А ну, слезай.

Спихнула замешкавшегося парня и практически ползком выбралась из мокрой и скользкой душевой. Не оглядываясь, бросилась к двери в комнату Женьки. Когда я влетела, она остолбенела:

— У нас потоп? Или ты решила сделать недоброе дело и постирать моё чистое платье до состояния грязного?

— Сколько лет дают за убийство? — процедила я и без сил упала на стул. — Как же я его ненавижу!

— Чую, тебе срочно нужна двойная доза успокоительного, — заметила Женя и положила на мою тарелку второй кусок пирога. Села напротив и кивнула: — Рассказывай.

Глаза Женьки казались чуть меньше блюдец. Подруга протянула:

— Офигеть…

— И не встать, — жуя, поддакнула я. — Но главное, запомни — всё это большой секрет. Я тебе рассказала только потому, что ты не трепачка.

— Ой-ой, — съязвила Женька, — да ты мне рассказала потому, что взорвёшься, если ни с кем не поделишься.

— Ну да, — уныло отложила я пирог.

Кусок в горло уже не лез. То ли от того, насколько пирог бабки сытен, то ли от того, что пятнадцать минут закончились уже полчаса назад и пора строить из себя дрессировщика и возвращаться в клетку с одним очень наглым львом.

— Не грусти, — сочувственно посмотрела на меня Женя. — Я никому не скажу. Ещё и помогу тебе избавиться от чокнутого миллионера.

— Как? — заинтересовалась я.

— Как-как, — она «поправила» грудь нулевого размера, — соблазню, конечно!

— Только очки не забудь надеть, — расхохоталась я. — А то потом выяснится, что ты соблазнила нашего охранника…

— Типун тебе на язык, Лампова, — содрогнулась Женя. — Вот умеешь ты так сказануть, что хоть стой, хоть падай.

— Буду надеяться, что это не лесть, — отсмеявшись, вздохнула я. — Но пока Джинна ничего не берёт.

— А почему его называют Джинном? — неожиданно заинтересовалась подруга.

— Ты не знаешь? — удивилась я. — Это же…

— Из-за фамилии! — хлопнула себя по лбу Женька.

— Нет же, — отмахнулась я. — Это из-за трёх желаний. — Лицо подруги удивлённо вытянулось, и я пояснила: — Джинов встречается с одной девушкой только три раза. Три свидания — три желания. И прощай! Разумеется, в награду за исполнение желаний получает всё, что девушка может дать…

— Ясно, обыкновенный акт… Кхе! Купли-продажи.

— Потому и вспылил его отец, — вздохнула я, — когда парень тот же фокус с ректором попытался провернуть…

— Стой! — подскочила Женька и подалась ко мне. — С нашим ректором?!

— С ректором своего универа, — хихикнула я. — Не с Олегычем же…

— Напугала, — вытерла Женька со лба несуществующий пот. — Так вот почему отец Костика приказал исполнить три твоих желания. Решил наказать сыночка…

— Да скорее меня, — угрюмо отозвалась я. — Не представляю, чего я ему плохого сделала.