Я – раб Ламповой, или Как укротить миллионера - Ольга Коротаева

— Не брякнется, — рассмеявшись, возразила я. — Пока не увидит крови, не…

— Костя!

Шелестов, вскрикнув, бросился ловить завалившегося на бок Джинова. Я же, чертыхнувшись, кинулась помогать Вениамину.

— Вот же, — проворчала себе под нос. — И чего меня дёрнуло про кровь сказать?

Константин слабо простонал:

— Это твой ответ?

Ресницы его дрогнули, веки смежились, и я закричала:

— Нет, конечно!

— Лампова! — изумлённо посмотрел на меня Веня. — Отказываешь Джинну? Спятила?

— То есть, — тут же поправилась я. — Да, конечно!

— Девушка, вы определитесь, — посоветовала пожилая женщина, которая прогуливалась по парку под руку с неприлично молодым кавалером. — Да или нет?

— Тьфу, — в сердцах махнула я. — «Нет, конечно», — это не ответ! Джинову я не отказывала.

— Значит?..

Веня радостно хлопнул в ладоши, отпустив при этом Константина. Тот, ударившись головой, глухо ругнулся. Прижав ладонь к затылку, поднялся и мрачно посмотрел на Шелестова:

— По твоей милости у меня снова шишка!

Приподнялся и, отняв руку, почти посмотрел на свои окровавленные пальцы, но, прежде, чем это произошло, я подалась вперёд и прижалась губами к его рту. Костя застыл, не двигаясь, затем медленно отстранился и уточнил:

— Так вот каков твой ответ?

Я счастливо кивнула:

— Слушаюсь и повинуюсь, мистер Джинн!

Веня махнул указательным пальцем в направлении головы друга:

— Это… У тебя же кровь!

— Да плевать, — выдохнул Костя и, дёрнув меня на себя, впился в губы сладким длительным умопомрачительным поцелуем.

Машина остановилась, и я потянулась к детскому креслу, чтобы освободить Кузеньку. Взяв сына на руки, вышла из автомобиля.

— Иди к папочке, — Костя забрал у меня ребёнка и, подкинув, добился счастливого смеха малыша.

Я же повернулась к встречающему нас Вове. Шагнула и молча обняла бывшего сокурсника.

— Мне жаль.

— Спасибо, — пряча слёзы, он опустил глаза. — Она до последнего боролась.

Я приняла Кузю, а муж сделал то, чего я от Джинова никогда не ожидала — пожал руку Шарову. Тому, кому некогда грозился шею свернуть, если мой бывший хоть раз посмотрит в мою сторону. Но время всё расставило по местам. Жаль, что для Кати оно закончилось.

Внутри здания было тихо, на стенах красовались картины художницы Лежневой, по залу прохаживались люди в чёрной одежде.

— Катя просила именно такие похороны, — тихо пояснил Вова. — Чтобы это была выставка её творчества. А после всё пойдёт на аукцион, все вырученные средства Геров обещал перечислить в фон борьбы с раком груди.

Я закусила губу, сдерживая слёзы, и Костя, ощутив моё состояние, обнял меня за плечи. Мы бродили по залам до тех пор, пока я не остановилась напротив одной из картин. Одна из тех, что участвовали в выставке, где должны были быть мои работы.

— Покупаю, — кивнула я девушке, которая записала наши данные.

Оплатив, мы попрощались с Шаровым и покинули здание. Костя шумно вдохнул и пристально посмотрел на меня:

— Сильно расстроилась?

— Конечно, — не стала скрывать я. — И в то же время я вдохновлена. Катя… она никогда не сдавалась. Шла напролом, порой по головам, но её можно понять. Подруга научила меня самому важному — не опускать рук и не стоять на одном месте. Пробовать, пытаться, расти над собой. Упрямо, упорно, даже если над головой бетонная плита. Пытаться!

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Костя.

— Хочу нарисовать рассвет, — выдохнула я. — Ты же поможешь мне?

— Ес-сно, — муж снова поднял Кузю и улыбнулся сыну: — Придётся нам вести мамочку к крокодилам!

Конец