Пусти козла в огород - Людмила Милевская

— Алиска? А почему ты не поговорила с ней? Почему сразубросила трубку?

— Ах, не хотелось попусту тратить время…

— Попусту? Раньше ты так не считала — щебетала с Алиской подва… Нет, по три часа!

И пошло и поехало, чем больше я оправдывалась, тем больше онна меня наступал. В конце концов я снова заплакала, и плакала так горько, чтоЕвгению пришлось идти за новой порцией успокаивающего. Когда он ушел, я глянулана часы и подумала: «Так не так, а уже час ночи. Хорошо сидим».

Когда Евгений вернулся, мы о звонке уже не поминали. Сновавыпили вина, долго словоблудием занимались, хитрили и выжидали, кто первыйсделает шаг навстречу. Первым не выдержал Евгений, опять обнял меня, и опятьраздался телефонный звонок.

«Теперь вообще не буду трубку снимать», — подумала я инаткнулась на его подозрительный взгляд.

Евгений зверел буквально на глазах, а телефон надрывался.

— Кто это? — наконец спросил он.

— Понятия не имею, — ответила я, но, сообразив, что это егоокончательно разъярит, поспешно поправилась:

— Какая-нибудь подруга.

— Так поздно?

А телефон не умолкал, верещал как резаный.

— Почему бы тебе не снять трубку? — ехидно поинтересовалсяЕвгений и тут же добавил:

— Сам сниму.

Он поднял трубку и тут же передал ее мне со словами:

— Это опять Алиса.

Я возликовала, обнаружив, как стал ласков его взгляд.«То-то, — подумала я, — знай, какой ты бессовестный ревнивец, а я святая,святая!»

На этот раз Алиска оказалась невероятно многословной. Онажаловалась уже не только на плохое самочувствие, но и на… нечистую силу.

— Это понятно, — отчаявшись дождаться конца ее повести,воскликнула я, — но от меня чего ты хочешь? Почему звонишь так поздно?

— Я же раньше звонила, но ты сама не захотела со мнойразговаривать, разговаривать.

— Да, у меня были причины, но мы не о том. Скорей говори,чем могу тебе помочь?

— Позвони своей бизнесменке Тамарке, она хвастала, чтокакую-то сильную колдунью знает. Наверное, меня сглазили. Вот и Маргушаговорит…

— По твоей Маргуше дурдом в три ручья плачет! — не выдержалая.

Обычно Алиса остерегается мне возражать, на этот же раз онапроявила неслыханное упрямство.

— Маргуша говорит, — словно не слыша меня, продолжила она, —что это сглаз. Маргуша гадала на зеркале святой Елены.

— На чем, на чем? — изумилась я, поеживаясь и вспоминаядикий взгляд Марго во время чтения молитвы к гномам.

Алиса погрузила меня в подробности.

— Маргуша принесла хрустальную чашу, — скороговоркойсообщила она. — Под чашей оливковым маслом нарисовала крест, а под крестомнаписала: «Святая Елена». Потом Жорику, сыну соседки, дала эту чашу в руки.Тут, понимаешь, нужен непорочный ребенок, зачатый в законном браке…

Мне стало смешно. Зная эту соседку, любому стало бы смешно.

— Ты не слишком удачно выбрала непорочного ребенка, точнеесоседку, — воскликнула я, нервно оглядываясь на Евгения.

Но разве Алиса слушала меня, она с упоением продолжала:

— Потом Маргуша стала за Жориком на колени и произнесла трираза молитву святой Елены. Ах, Соня, эт-то что-то! Такая красивая молитва!

— Надеюсь, там ничего не было о мелодичных алмазах? —ядовито поинтересовалась я.

— О мелодичных? — переспросила Алиса. — О мелодичных ничегоне было, не было. Но Жорик увидел ангела, и мы задавали ему вопросы, вопросы.

— И что? — свирепея, спросила я.

— Ангел сказал, что нужна колдунья, колдунья. Что Маргушасама не справится, сама не справится, — горестно поведала Алиса и жалобнодобавила:

— Соня, позвони Тамаре.

— И ты с этой галиматьей не могла дождаться утра? — спросилая, умоляюще поглядывая на Евгения.

Он одобрительно кивнул, мол, все в порядке. Я прикрылатрубку рукой и шепнула:

— Алиска хочет, чтобы я позвонила Тамарке. Евгений удивился.

— Не слишком ли поздно? — спросил он.

Я подумала: «Разбудить Тамарку? Бред! Только сумасшедшийрискнет это сделать. Впрочем, идея недурна. Позвоню, разбужу Тамарку, пусть неодной мне будет плохо».

И я позвонила Тамарке.

Здесь должна заметить, что все мои подруги не любят Алису. Авсе потому, что она слишком красивая. К тому же Алиса практически не имеетмозгов, хоть Роза и утверждает, что с точки зрения анатомии такое невозможно.Что бы Роза ни утверждала, все знают, как обстоят дела с мозгами Алисы.Глупость делает ее красоту неотразимой и дает массу поводов для нападок состороны моих подруг. Все они страшно меня к Алисе ревнуют, просто бесятся,когда я поминаю о ней и тем более о ее Германе, который всю жизнь носит Алисуна руках и в прямом и в переносном смысле, потакает ее капризам и гордится этойдурочкой безмерно.

Короче, все мои подруги завидуют Алисе. Все, кроме Тамарки.Тамарка Алисе не завидует, потому что ей некогда, она ворует. Бизнес в нашейстране страшно хлопотная штука. Приходится отдаваться ему всецело, не остаетсявремени не то что на зависть, даже на сплетни и сон.

— Мама, ты невозможная! — заверещала Тамарка, как только яее разбудила. — Чуть разрыв сердца не получила! Думала, из налоговой!

— Успокойся, это я.

— Что ты, Мама, говоришь? Ха! Ты! Радость какая! Уж лучшетогда налоговая:

Вот это прием, а чего еще ждать от лучшей подруги? Я былособралась обидеться, но какой в этом смысл, когда Тамарка так собой увлечена,что все равно не заметит.

— Как ты мне надоела, — лютовала она. — Никакой не даешьжизни. Мама, ты невозможная! Опять про горе свое будешь цедить? Ха! Мне бы твоегоре! Кому сказать, не поверят. Счастливица! В кратчайшие сроки, да просто вмигизбавилась от самой зловредной подруги да еще и от поганца мужа в придачу. Ктобы меня от тебя избавил да еще и Даню моего так подобрал? Слушай, Мама, возьмисебе моего Даню, он… Уйди, скотина! Куда одеяло потащил?! Спать я ему, видишьли, не даю! Ты, сволочь, жить мне не даешь, и то терплю, сволочь!

Я поняла, что последние фразы ко мне не имеют отношения.Просто у моей нежной Тамарки идет интимное общение с мужем.

Общение это так Тамарку захватило, что даже трубку бросилаона. Бросила, но не отключила, давая и мне возможность насладиться их семейным«счастьем». Даня грозил подать на развод, а Тамарка по этому поводу неистововыражала сомнения.