Из Италии с любовью - Тревор А. Уильямс

других построек. «Тишина и покой гарантируются», – добавила Луиза в свой уже складывающийся в уме отчет и попросила Луиджино подождать, пока она сделает несколько снимков. От места, где они стояли, до гостиницы было несколько километров по прямой, но им предстояло спуститься на самое дно долины по серпантину с крутыми, порой на сто восемьдесят градусов, поворотами, а потом подняться по склону холма. Когда они наконец-то свернули с узкой дороги к гостинице, уже начинало смеркаться. Покривившаяся и выцветшая деревянная табличка известила о том, что они прибыли в «Гранд-отель дель Монферрато». Увидев это убожество, Луиза нахмурилась. И все же она не могла не признаться себе, что обрамленная высокими деревьями дорога, элегантным изгибом ведущая наверх, была просто очаровательна, а припорошенные снегом листья придавали окружению романтический вид. Старинный автомобиль с хрустом проехал по гравию и наконец остановился на обширной парковочной площадке перед самой гостиницей рядом с жалкой кучкой других машин. И без слов было понятно, что постояльцев сегодня почти нет.

«Вот это да!» – такой оказалось первая мысль Луизы, когда она вышла из автомобиля и окунулась в вечерние сумерки. Но после этого воображаемого восклицания возник целый ряд оговорок. Да, здание прекрасное, хотя и не столь старинное, как показалось сначала – возможно, девятнадцатого века, – но, несомненно, оно знавало лучшие времена. Желтая штукатурка на стенах потускнела и в нескольких местах отвалилась, обнажив грубую кирпичную кладку, окна и ставни не мешало бы как следует почистить и желательно выкрасить заново. Луиза посмотрела наверх и отчетливо увидела растущее из угла крыши деревце и ставню, державшуюся на одной петле, словно пьяный на неверных ногах. Да, это место явно очень нуждалось в любящих и заботливых руках.

– Соблаговолите подняться по лестнице, а я позабочусь о вашем чемодане, – сказал Луиджино и, возможно, предвидя, что Луиза проявит беспокойство о его здоровье, быстро добавил: – Не волнуйтесь, за багажом придет Родольфо.

Помолившись про себя о том, чтобы Родольфо не оказался еще одним кандидатом на сердечный приступ, Луиза поблагодарила Луиджино и оставила чемодан. Помимо холодной свежести воздуха, она сразу почувствовала крепкий запах нечистот. По-видимому, стоящая особняком гостиница имела собственную систему канализации, и, судя по всему, та была неисправна. Луиза добавила еще один пункт в свой мысленный список ближайших дел – сразу после покрасочно-отделочных работ, новой вывески, техобслуживания «роллс-ройса» и поисков хорошего портного для Луиджино.

Она едва начала подниматься по лестнице из шести ступенек ко входу, как дверь распахнулась и ей навстречу выбежал очень крупный парень – настоящий гигант, облаченный в костюм швейцара: серые брюки, белая рубашка и элегантный жилет зеленого цвета. Он намного превосходил ее ростом, хотя по мальчишески пухлым щекам можно было предположить, что ему нет и двадцати. Луиза не сомневалась: если это и есть Родольфо, то с транспортировкой ее чемодана никаких проблем не возникнет – такой смог бы заодно прихватить и самого Луиджино под мышку. Едва не столкнувшись с Луизой, молодой человек покраснел и отскочил назад, чуть не опрокинув изящную старинную терракотовую вазу.

– Mi scusi, signora… scusi, scusi[6], – пробормотал он и, не дожидаясь ответа, бросился по ступенькам вниз.

– Buona sera, signora[7], – раздался женский голос.

Луиза увидела в раскрытых дверях почтенную даму.

– Добрый вечер, – ответила она по-итальянски и протянула руку: – Я – Луиза Роудс. Какое прекрасное старое здание.

– Добро пожаловать в «Гранд-отель», синьора Ро-хо-десс, – именно так дама произнесла ее фамилию. – Мы давно уже вас поджидаем, и я очень рада, что вы владеете итальянским. Мы все немного говорим по-английски, но, боюсь, лично я не так бегло, как хотелось бы. Меня зовут Доменика Альбезе, я заместительница управляющего. Вы должны простить нашего Родольфо. Он очень старательный мальчик, хотя иногда слегка неуклюж.

Эта приветливая дама Луизе сразу понравилась. Похоже, она была ровесницей Луиджино – где-то за шестьдесят, и Луизе пришло в голову, что юный гигант с лицом ребенка, Родольфо, среди персонала составляет, скорее всего, исключение. Она вспомнила, что ей говорила Вив насчет крепышей-итальянцев. Пожалуй, соблазн упасть в объятия какого-нибудь красавчика здесь, в сельской местности Пьемонта, ей пока не грозит, что определенно только к лучшему, если учитывать события последних десяти дней. Они пожали друг другу руки, и от Луизы не ускользнуло некоторое беспокойство на лице заместительницы управляющего, хотя неожиданностью для нее это нисколько не стало. Слишком знакомая реакция на ее появление в разных гостиницах. Как-никак, Луиза вполне могла оставить и Доменику, и ее коллег без работы. Она поспешила успокоить собеседницу:

– Вижу, Родольфо у вас силач, такого всегда полезно иметь под рукой. Гостиница расположена в очаровательной местности. Очень впечатляет.

С языка у Луизы чуть было не сорвалось замечание о том, что здесь, в сельских краях, и воздух чистый, как нос ее снова уловил волну зловония от неисправной канализации. Однако пока эту тему затрагивать она не стала. В первую очередь ей хотелось всех успокоить. Всему свое время, дойдет дело и до критики. Нет никакого смысла щелкать людей по носу без абсолютной необходимости.

– И мне очень понравилась чудесная старинная машина, в которой меня привезли.

– О да, «роллс-ройс» был гордостью и отрадой старого графа Витторио.

– Луиджино сказал, что самый младший Деллароза продал машину вместе с гостиницей. Но почему? Я догадываюсь, что в гостинице он не работал. Ему это было не интересно?

– Дело не в том, что не интересно…

Луиза никак не могла понять, что именно написано на лице ее собеседницы. Горечь? Возможно… но главным образом сострадание.

– Ему, в сущности, и не дали возможности, – продолжила Доменика, по всей видимости полагая, что тут необходимо объяснение. – Его дед был человеком своенравным, и с годами эта его черта только усиливалась. Он до самой кончины не желал выпускать бразды правления. Его сын, отец Вито, тоже работал в гостинице, но старый граф Витторио все делал сам, вплоть до ежедневных мелочей, и слышать не хотел об инновациях или переменах. – Она с едва заметной улыбкой заглянула Луизе в глаза. – Можно многое рассказать, но я приведу один пример, и все станет ясно. Граф, например, запрещал приносить в санузлы для постояльцев мягкую туалетную бумагу и заставлял покупать вместо нее старую, похожую на глянцевитый жиростойкий пергамент.

– Ну надо же, я думала, такую давно уже не выпускают.

Увидев на лице Луизы недоверие, Доменика постаралась объяснить ход мыслей старика:

– Понимаете, он думал, что мягкую бумагу женская половина гостей станет использовать для того, чтобы стирать макияж, или вместо салфеток, а то и просто красть, и тогда бумаги не напасешься.