Из Италии с любовью - Тревор А. Уильямс

Альпы, открывался потрясающий вид на горы: даже не очень высокие были все еще покрыты снегом, хотя по календарю уже пришла весна – март перевалил за середину. Очевидно, зима здесь выдалась холодная. В тот день не было ни облачка, что после серого Лондона, полностью затянутого тучами, оказалось очень приятно. Луиза даже узнавала кое-какие места, в которых бывала с друзьями, когда двенадцать лет назад жила в этой стране, и с нетерпением ждала новой встречи с Италией, хотя думала и не только об этом. Во время полета ей следовало читать и перечитывать отчет о состоянии «Гранд-отеля», полученный от исполнительного директора Аннабель. Но она то и дело отвлекалась: мешали мысли о Томми и Джозефе.

Три дня назад босс пригласил Луизу на ужин, чем изрядно удивил ее и обрадовал. Она еще ни разу не общалась с ним в непринужденной обстановке, к тому же все сотрудники компании знали: он настолько занят работой, что у него очень мало или даже совсем нет времени на личную жизнь. Не в пример многим руководителям Джозеф неизменно вел себя приветливо, и Луиза ни разу не видела, чтобы он выходил из себя. Ему было около сорока. Сказочно богатый, он всегда безупречно одевался и выглядел так, словно только что сошел с обложки мужского «Вог». Джозеф не был женат, более того, никто и никогда не видел с ним рядом женщины или – если уж на то пошло – даже мужчины. Этот человек являл собой образец трудоголика, именно поэтому приглашение стало для Луизы неожиданностью.

Но еще более неожиданным оказался разговор, который Джозеф затеял за столом. Подумав, что придется отчитаться о проделанной работе, она взяла с собой толстую папку с документами, где в мельчайших подробностях расписывались все перемены и новшества, устроенные на Карибах, однако дело приняло совсем другой оборот. Во-первых, за Луизой приехал личный шофер Джозефа в огромном черном «мерседесе» с тонированными стеклами и высадил ее возле шикарного ресторана в Ковент-Гардене. Джозеф, видимо, как-то следил за их продвижением, поскольку уже поджидал с зонтом, чтобы она, когда станет выходить из машины, не промокла под дождем. Во-вторых, босс обращался с Луизой прямо как с кинозвездой, и она порадовалась, что сумерки скрыли густой румянец, вспыхнувший на щеках. Увы, был у Луизы этот недостаток, который саму ее сильно раздражал: любое, даже легкое смущение неизменно вгоняло ее в краску, а такое внимание босса, конечно, заставляло нервничать.

– Как мило, Луиза, что вы согласились приехать.

– Благодарю, Джозеф. А с вашей стороны было очень мило прислать за мной машину. Я добралась бы и на метро.

– Ну что вы, как можно!

Свет в ресторане был приглушен, персонал оказался одет с иголочки, фоном тихо звучала музыка – «Сантана»[1]. Метрдотель провел их к небольшому столику в дальнем углу, выдвинул для нее стул, ловко его подставил, когда она садилась, и развернул у нее на коленях салфетку. Луиза пожалела, что не отыскала в своем довольно скудном гардеробе что-нибудь более торжественное. Предвидя, что ее пригласят в шикарное место, она надела проверенное коктейльное платье от «Диор», которое три года назад откопала в благотворительном магазине – его продавали лишь за небольшую часть первоначальной цены. Но в таком ресторане оно смотрелось совершенно заурядно. Женщина за соседним столиком, частично скрытая от них огромным глиняным сосудом (наверное, в таких и прятались разбойники из сказки про Али-Бабу), была, например, облачена в наряд из серебристой змеиной кожи, который сверкал при каждом движении, а ее декольте почти достигало уровня столешницы.

– Давайте выпьем шампанского, вы не против? – сказал Джозеф, перебив ее беспокойные гардеробные размышления.

– Прекрасная мысль, Джозеф. Благодарю вас.

А этот Джозеф, подумала она, совсем не похож на привычного, постоянно занятого босса; Луиза уже не знала, как с ним себя вести.

Отработанным жестом он подозвал официанта и велел принести бутылку «Боланже», а потом снова с улыбкой обратился к ней:

– Вы сегодня потрясающе выглядите.

– Вы, наверное, шутите. После перелета я всю неделю страдала от десинхроноза и, если бы знала, что вы позовете меня в такое место, уделила бы внешности больше внимания.

– Вы выглядите великолепно. Разве что кажетесь немного уставшей. Надеюсь, в командировке вы не очень перерабатывали?

Это уже начинало походить на нечто гораздо большее, чем просто вежливое любопытство. Интересно, подумала Луиза, к чему он клонит. Она покачала головой, давая понять, что не очень устала, хотя в глубине души понимала, что не жалела себя. Но работа есть работа, и делать ее всегда надо хорошо. Она решила повернуть разговор в деловое русло и пустилась в подробное описание всего, чем два с половиной месяца занималась на Карибах, но пришлось сразу прерваться: явился метрдотель с шампанским и объявил, что готов принять заказ.

Они оба заказали эскалоп и лобстера, и, отпустив метрдотеля, Джозеф поднял бокал:

– За вас, Луиза. Ваше здоровье.

– Ваше здоровье, Джозеф, – отозвалась Луиза и чокнулась с ним. – И еще раз благодарю.

Она пригубила шампанское и вдруг подумала: а что, если ее пригласили вовсе не на деловой ужин? Но ведь не мог же он позвать ее на свидание? До сих пор Джозеф был для нее только руководителем. Неужели он вдруг заинтересовался рядовой сотрудницей, а если да, то как ей к этому относиться? Если на секунду вынести за скобки твердое решение новые отношения не заводить, и как можно дольше, что думать о Джозефе как о претенденте на ее сердце? Сложно поверить, что он интересуется ею именно в таком плане, когда в мире полно женщин гораздо красивее, но если так, что делать, если он начнет ухаживать? С одной стороны, это будет удивительно и лестно, но с другой – придется ответить ему отказом, и не только потому, что она еще не успела оправиться от потрясения после разрыва с Томми.

Да, Джозеф весьма интересный мужчина, и не только внешне; да, он талантлив и удачлив, и, конечно, у него достаточно денег, чтобы не моргнув глазом скупить хоть десяток таких ресторанов, как этот, но она совершенно не представляет его в роли спутника жизни и уж точно не желает закрутить с ним легкий романчик, который неизбежно закончится для нее слезами. Мир блеска и гламура неплох, когда смотришь на него со стороны, но он не для нее. Луиза воспитывалась в скромной среде и привыкла получать удовольствие от простых вещей. В глубине души она понимала, что такая роскошь не для нее, и следующие два часа старалась поддерживать легкую беседу о том о сем