Грешник. На острие - Анастасия Шерр

– Во время убийства тех охранников, ты был под кайфом?

– Нет.

– То есть, это болезнь и ничего больше?

– Да.

– И как она называется? Шизофрения? Психоз? ПТСР?

– Импульсивное расстройство личности.

– Позволишь мне ознакомиться с материалами?

Он кивнул. А я, открыв папку, пробежалась беглым взглядом по чёрным строчкам равнодушных, как и человек, сидящий напротив, медицинских документов. Да, заключение действительно имелось. Как и справка о том, что он теперь безопасен и полностью осознаёт свои поступки. Что ж, уже хорошо. Отложив бумаги, вбила в поисковик название его болезни.

«Импульсивное расстройство личности характеризуется эмоциональной неуравновешенностью, агрессией, склонностью к насилию…»

А дельце-то плёвое. Тут самый слабый новичок справится. А деньги нехилые… Очень даже. Настолько, что даже подвохом попахивает. Надо бы взять с него аванс.

– Хорошо. Давайте поработаем. Когда вас хочет видеть следователь?

– Допрос сегодня. Через час.

– Отлично. Поедем в отделение вместе.

– Мне грозит арест? – его вопрос звучит странно. В том смысле, что я ни разу не видела настолько спокойного обвиняемого в двойном убийстве. Обычно люди нервничают. Даже тогда, когда адвокат даёт им стопроцентную гарантию. Этот же… Он странный. Что-то в нём заставляет мою кровь стыть в жилах. Интересно, тех двоих он пришил с таким же титаническим спокойствием? Как-то изучала я дело одного серийного убийцы. Чисто для самообразования. Но как же была поражена его психологией. Там в душе ничего человеческого. И Шамиль Хаджиев вызывает точно такие же эмоции.

– Не думаю. Но встретиться с родственниками погибших тебе всё же придётся. Это значительно упростит дело.

– То есть, я должен им заплатить?

– Заплатить, если придётся, извиниться. Раскаяться, – выговариваю по слогам, будто объясняя ребёнку простые истины. Сложно, наверное, с таким жить. Интересно, у него есть жена или девушка? Жена вряд ли, конечно. А вот девушку жаль, если таковая имеется.

– Если это нужно для дела, я сделаю.

– Отлично, – выдыхаю. Общаться с ним сложно. – Поедем в отдел?

– Пошли, – поднимается он, а я бросаю мимолётный взгляд на витиеватый знак, набитый на его запястье. Руки жилистые, вены бугрятся. Интересно, что значит эта татуировка?

В отделении нас ведут в кабинет следователя по длинному, мрачному коридору. Здесь пахнет бутербродами с колбасой, бумагой и серыми буднями. На встречу идут хмурые полицейские, бросают на нас недружелюбные взгляды. Я невольно втягиваю голову в плечи. Не люблю подобные заведения. И хоть по роду деятельности мне приходится бывать в таких местах довольно часто, я никак не могу привыкнуть. К этим равнодушным лицам, к запаху тюряги и к безнадёге, которую часто вижу в глазах подсудимых. Это на самом деле страшно. Особенно для меня – человека, который ценит прежде всего свободу. Было время, когда Король пытался накинуть на меня поводок. И меня это жутко бесило. Во мне просыпались дух противоречия, злость, ярость и ещё куча всего того, что частенько толкает нас на ошибки. Благо, отец понял, что меня не удержать ни деньгами, ни подарками, ни даже ежовыми рукавицами. И отпустил. Пожалуй, это его единственный правильный поступок из всех.

Следаком оказался тучный дядя с сигаретой в зубах и в слегка помятой форме. Белки глаз красные, то ли от недосыпа, то ли от пагубной страсти к алкоголю. Хотя, быть может, и то, и другое. Работа-то у них тоже не сахар, кто бы что не говорил. На табличке у двери я успела прочесть его фамилию. Багрянцев В. А.

– Добрый день, – здороваюсь первой. А Шамиль, не дождавшись приглашения, плюхается на стул напротив следователя, что не укрывается от внимания последнего. И Багрянцеву В. А. его наглость определённо не нравится. Тут я с ментом на одной волне. Меня тоже раздражают такие засранцы. Ни воспитания, ни уважения к другим. Хамло одним словом. – Королёва Валерия Игнатьевна – адвокат Хаджиева Шамиля Саидовича. Я здесь, чтобы защищать его интересы, – представляюсь следователю, а тот устало кивает мне на стул.

– Виталий Алексеевич. Присаживайтесь, – голос у следователя прокуренный, грубый и немного простуженный. Да, осень на дворе. Эх, свалить бы куда-нибудь отдыхать. Да хоть на дачу. Там бабье лето сейчас…

Со вздохом возвращаюсь в реальность, достаю из портфеля бумаги, и следак тоже тяжко вздыхает, видимо, понимая, что с живого я с него не слезу. Да, такая у меня работа. Защищать сирых и несчастных. Хотя сидящий рядом бородач мало напоминает обиженного мальчика.

Допрос проходит в моём присутствии, как и полагается. Отдать должное следователю, хоть он и испытывает неприязнь к моему клиенту, держится достойно. Всё чинно и благородно, вопросы прямые, некаверзные. Он спрашивает, я киваю, Шамиль отвечает. Все спокойны, а Хаджиев даже расслаблен. Железные нервы. Интересно, это его так в дурке напичкали препаратами? Мне бы таких упаковочку…

Всё проходит вполне сносно. Но что-то мне подсказывает, что Багрянцев не верит подозреваемому ни на грош. Опытный, матёрый, старый волк. Про таких в нашей среде легенды ходят. И я проникаюсь к следователю уважением. А вот Хаджиев настораживает всё больше. У него откуда-то вдруг появились эмоции. И сожаление.

Даже не верится, что передо мной сейчас тот самый равнодушный мудак, который так цинично рассуждал о любви и деньгах. И я понять не могу, когда он притворялся. Тогда? Или сейчас? Потому что раскаяние его почти осязаемо. Я даже чувствую, как этот мужчина ненавидит себя за то, что совершил.

Справка от психиатра делает своё дело, и Шамиля отпускают под подписку о невыезде. Почти отделался. Мне даже обидно, хотя я должна быть на его стороне.

Выходим на крыльцо, Хаджиев довольно втягивает в себя прохладный воздух.

– Куда тебя подкинуть? – смотрит на меня, и в карих глазах я замечаю что-то похожее на азарт. Ему понравилось. А мужик-то опасность любит. Адреналин. Хм…

– Валерия Игнатьевна, можно вас на минуту? – слышится голос следователя позади, и мы вместе поворачиваемся.

– Да, конечно, – киваю.

– Я подожду в машине, – Хаджиев проходит мимо, идёт к парковке. А следователь подходит ко мне и закуривает.

– Вы не против?

– Курите.

Виталий Алексеевич затягивается, провожая взглядом Хаджиева. Кажется, если бы он мог стрелять глазами, в спину Шамиля уже прилетело бы несколько пуль.

– Не в моих правилах говорить на эту тему с адвокатами, но я всё же попытаюсь. Скажите, вы понимаете, с кем имеете дело? Этот мудак всё осознавал. Просто таким, как он, уродам нравится насилие. Им нравится мочить людей. А потом покупают себе вот такую справочку и сухими выходят из воды. Вам не страшно таких ублюдков защищать? – в его тоне, как ни странно, нет агрессии. Будто пытается донести истину и сам не верит, что получится.