Нормальная женщина. Сборник - Татьяна Смыслина

Проснулся он от яркого света, крика и содроганий места своего обитания. Оказалось, что Валерина женщина пришла в ужас, когда обнаружила подселенца. Кровь в капиллярах моментально застыла и Валере стало тяжело сосать. Он хотел было объяснить женщине, что не стоит так переживать, что он насосется и сам отвалится. Но рот был занят.

Таня кричала, плакала, просила близких «вытащить его немедленно» и даже пыталась договориться с клещом – не помогло. Она с самого детства терпеть не могла, когда дотрагиваются до ее пупка и к тому же страдала арахнофобией – паническим страхом любых видов паукообразных. Поэтому клещ в пупке был для нее двойным ударом. Таня рванула в ближайшую больницу. Счет, по ее ощущениям, шел уже на минуты: если она не умрет от энцефалита, то вполне может скончаться от отвращения. В регистратуру клинического госпиталя в Лапине Таня влетела с криками: «На мне клещ! На мне клещ!» Администратор, молодой флегматичный мужчина, тихо уточнил: «Где?» Таня очень хотела ответить в рифму, но ситуация была очень серьезной, поэтому она ответила: «В пупке».

Через 5 минут она уже лежала на кушетке и тряслась. Таня очень хотела поскорее избавиться от клеща, но от мысли о том, что кто-то еще будет ковыряться в ее пупке, ей становилось дурно. Дежурный ортопед-травматолог заметил ее настроение и велел медсестре на всякий случай придержать Танины руки. «Вы хоть делали это раньше?» – с надеждой спросила Таня. «Нет, я в первый раз», – пошутил доктор и демонически рассмеялся вместе с медсестрой.

Валера почуял неладное, когда его залили какой-то жидкостью. Потом кто-то зажал его тело между двух толстых и мягких бревен и принялся крутить по часовой стрелке. Сосало-хоботок начало выкручиваться из вкусной женской плоти так стремительно, что у Валеры закружилась голова и хрустнули суставы. Еще один поворот туловища и Валеру с головой и хоботом вытащили из женщины и закинули в прозрачную пластиковую коробку.

«Голова вроде цела вся, живой. Отправим его на анализ. Вдруг энцефалитный», – сказал врач. Валера в смятении встал на задние ноги и закричал, что есть мочи, что он приличный клещ и вообще-то следит за собой. Но его не услышали. От бессилья и отчаяния Валера воткнул свой хобот в ватный диск, смоченный каким-то раствором, и тут же упал, одурманенный.

«Так вот зачем нужен был первичный прием ортопеда-травматолога за 7300 рублей, – осенило Таню. – Чтобы, не дай Бог, клещу лапку или голову не сломать». Само «извлечение клеща» стоило по прейскуранту еще 13 900. Видимо, манипуляция считалась настолько сложной и опасной, что госпиталь сравнял ее по цене с задней трепанацией склеры глаза. «Вот же повезло, – подумала Таня, – что к таким профессионалам попала». Даже к клещу – как к человеку.

Валера бегал по коробке пока опять не свалился без сил. Он понял, что выхода нет, и смирился с жестокостью этого мира. Когда его достали из коробки металлическим пинцетом и положили под залитое светом стекло микроскопа, он даже не сопротивлялся. Валера вспоминал, как ловко он запрыгнул на эту чудесную женщину, как вкусна была ее кровь, и думал, как счастливы они могли бы быть. «Я ни о чем не жалею!» – крикнул он, и струя жидкого азота устремилась к нему.

«Вирус клещевого энцефалита, боррелии, эрлихиоз – не обнаружены», – зачитала Таня бланк пришедшего ей на почту анализа клеща. «Чист, как ангел», – вздохнула она.

А Валера улыбнулся ей откуда-то сверху во весь свой колюще-сосущий ротовой аппарат.

Таня с детства любила пройтись по острию. Если ей говорили: «Таня, не делай этого, это опасно», – она обязательно «это» делала. Запреты будили в ней исследователя.

«Не суй голову между прутьев, застрянешь», – говорила бабушка. На следующий же день Таня засунула голову между лестничных прутьев в подъезде. Туда голова прошла, обратно – нет. Мешали уши. Согнувшись буквой «Г», Таня стояла в подъезде до прихода слесаря. Он разогнул прутья гаечным ключом, сердито посмотрел на Таню, но выпрямлять прутья не стал. Искривленные, они должны были напоминать Тане, в какой неловкой ситуации она побывала.

В другой раз Таня напихала себе в нос пушистых вербных почек – котиков. Часть котиков вытащили, а часть так и осталась где-то в Тане. Мама сказала, что они теперь там у нее загниют. Но где «там», не уточнила. С тех пор каждый раз, когда Таня заболевала и у нее случался насморк, она думала, что это котики передают ей привет.

Еще были: ключ с узкой дыркой, надетый Таней на палец до самого основания, палец застрял и распух, уже думали вызывать сварщика, но обошлось. Язык, прилипший на морозе к дверной ручке подъезда. Колоски пшеницы, впившиеся в Танино горло, как сюрикэны. И много чего еще, что Таню не убило, но закалило.

По мере взросления ставки росли. Студенткой иняза Таня каждый год ездила в Америку по программам студенческих стажировок. Тем летом ее отправили на Кейп-Код работать официанткой в богом забытой таверне. Работа Тане сразу не понравилась. К тому же управляющий возьми да и скажи: «До конца сентября не вздумай куда-либо рыпаться». Через два дня Таня сбежала.

Стас и Виталик, едва знакомые нелегалы из Челябинска, предложили подвезти Таню до Бостона на своем полуразвалившемся «Корвете». «Там, – сказали они, – ты легко найдешь новую работу». Пожить на первых порах они предложили у себя, в Роксбери.

Даже из окна дребезжащего «Корвета» Роксбери показался Тане недружелюбным: однотипные, старые дома, разрисованные граффити, выбитые стекла, много мусорных баков и мусора – который почему-то валялся возле баков, а не в них. Ремонтные мастерские, гаражи, много старых покрышек и мало белокожих людей. «У нас интернациональный район, – гордо сообщили челябинцы. – Главное соблюдать меры предосторожности». Какие именно, они так и не объяснили.

На следующее утро Стас и Виталик ушли на работу. Перед уходом Стас предупредил: «Ты, это, не выходи пока никуда, это небезопасно. У меня завтра выходной, я тебе сам все покажу».

«Не ходить… опасно», – вслух проговорила Таня.

Через несколько минут она уже натягивала черный спортивный комбинезон для занятий аэробикой. Таня всегда была физически активна и не собиралась изменять своим привычкам только потому, что оказалась в каком-то там Роксбери. «Знакомство с районом лучше всего начинать с утренней пробежки», – решила она и сделала хвост на макушке.

В комбинезоне Таня выглядела, как модель журнала «Шейп». Но у него был один недостаток – ни одного кармана. Поэтому Таня взяла с собой только ключ на веревочке, который повесила на шею.

Было 10.30 утра. Таня вышла из дома и огляделась: слева простиралось подобие сквера, где группа афроамериканцев курила какую-то пластмассовую трубку – одну на всех. Таня решила быть осторожной и побежала направо. Ничем не примечательная, грязноватая улица одинаковых таунхаусов уныло тянулась до перекрестка со светофором, откуда Таня снова повернула направо и побежала трусцой вдоль бесконечной вереницы ремонтных мастерских, мелких магазинчиков и многоквартирных домов. Иногда прохожие останавливались и смотрели ей вслед так, как будто никогда не видели симпатичных белых девушек в обтягивающих черных комбинезонах, грациозно бегущих по Уивер-вей.